Анна Бялко - Обман

Даже неискушенная Марина разглядела в этом щебетании попытку наезда – дескать, нас-то туда пригласили, а вас? – и напряглась. Она представления не имела ни о каком вечере в Думе, но надо было спасать мужнино лицо.

– Не знаю даже, – вздохнув, ответила она, приняв скучающий вид героини сериала. – Валя так устает от этих шумных праздников. Наверное, придется пойти, но мы пока это окончательно не обсуждали. Рождество, Новый год – это домашние праздники.

– Но вечер будет до Нового года, – не сдавалась зловредная дама. – А Рождество, кажется, и вообще в начале января.

К счастью, при участии худой дамы тут же выяснилось, что вечер намечен как раз на канун Рождества католического, а так как в Европе отмечают именно его, то это считается гораздо более стильным. И, таким образом, вражеская атака была отбита.

Вообще, как поняла Марина, вечер удался. Даже муж, провожая ее поздним вечером в спальню дежурным поцелуем в щечку, показал ей поднятый большой палец. «И ничего страшного, подумаешь, светский раут, родительское собрание противней...» – думала Марина, засыпая.

Все хорошее когда-нибудь кончается, а каникулы почему-то кончаются особенно быстро. Вот уж не думала, что мне в зрелом возрасте снова придется об этом жалеть. Когда Митя жил дома, я, пожалуй, все-таки скорее радовалась тому, что он наконец идет в школу.

А теперь мне надо идти в школу самой. Прямо завтра. Пока это все было через неделю, через несколько дней, казалось ничего, а вот завтра... Я поняла, что мне жутко страшно. Хотела было поискать поддержки у Марины, но тут она как раз позвонила сама. С рассказом о мужниных гостях.

Она, естественно, была всем этим ужасно вздрючена, но, похоже, довольна. Правда, среди впечатлений ей было совершенно не до меня с моими школьными проблемами. Легко отмахнувшись: «Да брось ты, первый день, да еще четверг, всем не до тебя будет, подумаешь – педсовет», она продолжала засыпать меня рассказами о гостях и своих победах.

Кое-что забавное, признаться, во всем этом было, я даже порадовалась. Ну, во-первых, эта мымра Олечка в «леопардовых перьях» – лучше и не скажешь. И история о том, как Марина надела мой летний пляжный сарафанчик вместо вечернего платья... Хотя, между прочим, идея не так уж и глупа, как может показаться. Я и сама давеча в Париже купила дивную ночную рубашку, черную, с декольте и в кружевах, которая совершенно спокойно могла бы сойти за вечернее платье. Кстати, там же на другой день я видела такое же платье, и с двух шагов их бы никто не различил. Помнится, я тогда же поделилась этой мыслью с Валькой, но он, косный ретроград, меня не одобрил. Он вообще относится к моей одежде с излишним трепетом, и вчерашняя история – яркий тому пример. Бедная Марина. И вообще, с его стороны мерзко звать гостей, когда жена – недели не прошло, как из больницы. И наплевать, что Петр Иваныч приехал. Если вдуматься, невелика шишка Петр Иваныч, видный деятель Тьмутараканской области. То ли советник заместителя губернатора, то ли заместитель советника – все равно здоровье жены дороже. Ну да ладно, мне-то теперь и вообще наплевать. И на вечер в Думе тоже, я всегда их терпеть не могла. Жалко, меня там не было, я б этой дуре ответила...

А еще Марина спрашивала, кто такой Гриша. Как-то он, видите ли, не так на нее там смотрел. Я, грешным делом, составляя отчет о знакомых, про Гришу не написала ничего, считая, что раз все кончилось, то и нечего. А он смотрит... В разговоре я от неожиданности как-то запнулась, застеснялась и ответила Марине неопределенно: «Поклонник...» Будем надеяться, этого знания ей на первое время хватит, а там мы увидимся, и я ей объясню, что с подчиненными мужа, равно как и с его учениками, дела иметь не надо.

Ой, ученики... Как же мне-то не хочется с ними дело иметь... И в эту школу ведь одевать чего-то придется... Такое... Школьное. Ну, посмотрим, что там у Марины в шкафу.

И вот я, как примерная, в восемь утра иду в школу, как на каторгу. Надо же, какое давно забытое чувство. Никогда бы не подумала, что снова придется. Свою-то школу я терпеть не могла. Хотя... Может, и ничего. И Валька там был. Смешной, рыжий. А тут, конечно, ничего хорошего ждать не приходится.

На подступах к школе я прямо затерялась в разномастной детской толпе. Это ж сколько их, мама дорогая! И все галдят. Некоторые здороваются. И как я с ними буду... Страшно.

Марина мне подробно разъясняла, где что – где учительская раздевалка, где какой класс, но все равно я запуталась. На самом пороге школы меня суровым кивком поприветствовала похожая на бульдога суровая тетка – по описаниям, директриса, и я сразу струсила, деморализовалась и потеряла ориентацию. Так и стояла в коридоре, как баран, слабо пытаясь понять, куда ж мне плыть в этом детском море.