Дмитрий Манасыпов - Тренер

Кто-то осторожно постучал по стенке рядом с ней. Оглянулась… Бергер.

– Вы не против? – почему-то шепотом.

Она помотала головой и отошла. Но решила все же остаться.

– Ну, че сидим, мандалаи? Играть будем сегодня или мне вас тут всех перебить, инвалиды…

Смутился… А, Юру увидел.

– А… вы тут беседуете… Не, ну совесть какая-то должна быть… Ржете? Ну, ржите… чего с вас взять… Инвалиды, блин.

– Дорогие зрители, рады приветствовать вас снова, на втором тайме великолепной игры на Кубок России между московским «Спартаком» и новороссийским «Метеором». Счет матча два – ноль в пользу москвичей. Итак… мяч разыгран… «Спартак» в атаке, с первых же секунд… какой проход Анурова… удар и… Брагин, Брагин снова спасает свои ворота. Хороший вратарь, кстати…

– И новая атака красно-белых, и вновь Брагин выручает. Это его день. Отличный вратарь, просто отличный. А до окончания основного времени матча осталось… чуть больше пяти минут…

Они ответили быстро. Пошли все. Брать ворота, так брать, отступать некуда. Начал Марокканец, выбил на Додина, подыгравшего на отлично, утащившего за собой двоих и низом отдавшего мяч Масяне.

Диагональ, рискованная… и такая необходимая. Через Петровского, обыгравшего двоих, на него, на Столешникова. Дырка… дырка в штрафной, открыто до вратарской, и бить издалека он не станет, рисково…

Вратарь, уже ученный, шел навстречу, ничего, нормально…

…

– Это безусловный, абсолютный фол! Тут даже можете ничего не говорить. Напали, повалили, отобрали все ценности. Классика! Как ты там, Юра?!

Можешь ждать фол, можешь готовиться, можешь сравнивать с прочими, оставленными позади. Роли не играет. Остаешься только ты сам и боль, жгучая и жгущая, рвущая ногу ржавыми стальными зубами, вгрызающаяся глубже и сильнее… Умеешь терпеть ее… Терпи… И не смотри, не надо, врач есть… нет там двух переломов сразу, нет…

– …Так и есть, фол последней надежды. Надо удалять по всем правилам!

Извинения? Не дождешься, Юра. Ты же предал своих, ушел, когда позвали назад. Больно… Здесь больно, да. Смогу дойти, смогу… наверное… подняться помогите…

– СТОЛА! СТОЛА! СТОЛА!

Что там, пенальти будут пробивать уже? А… ставишь, судья? Надо же, уже не верилось. Ты чего, Игорь?

Масяня оказался рядом, поддержал.

– Бить будете?

О, да он мяч прихватил, красавец…

– Чего ты мне его даешь? Ставь сам и бей.

– В смысле?

Столешников поморщился. Больно все же.

– Ворота семь на тридцать два. Попадешь. А я похромал…

– По-моему, он больше не боец сегодня. А ты что думаешь?

– Абсолютно… Но надо отдать должное, свое Столешников сегодня навоевал… Звенигородского выпускает тренер черноморцев. Хорошая замена, но…

– Но… да…

Столешников ждал, когда ногу прихватит. Гришко морозил быстро, уверенно. Хорошо… хорошо… Масиков, чего ты там? А… ничего, поставил уже… Бей, давай, Игорь, не тяни…

– ГО-О-О-Л!!!

Небо над Краснодаром треснуло от сорокатысячного крика.

– ГО-О-О-Л!!!

Как они его не задавили, навалившись, напрыгнув сверху, растрепав волосы Игорю?

Масяня, злой, заведенный, показывает кулак гостевой трибуне. Почмокайте, мать вашу, за нашего Столешникова!

– ГО-О-О-Л!!!

Сине-белое плещется по стадиону, прыгает, поет, радуется.

А им еще мяч отыграть надо. И забить. И как?

Да это что такое еще?!

Тафгаи в хоккее лупят друг друга в кровь. Так на то он и хоккей: защита, шлем, остальное. Говорят, футболисты – актеры и симулянты. Ну да, так и есть, по голой груди башкой врубятся – и давай имитировать боль.

Судьи побежали, разнимают… а время тикает. Зоркого повели к бровке, голова разбита, кровь… Да что же такое творится, а?

– Зуев!

Боишься? Бойся. Только встань и иди, играй, конец матча, времени в обрез, иди, пацан!

– Замена у черноморцев, Зуева выпускает… Столешников. Бергер только подтверждает… Ну, времени мало, а что сможет неопытный игрок?…

Сколько же ты можешь бояться, Зуев?

Зуев боялся. Его страх плыл над полем, дрожащий и почти видимый. Вот ушел от голландца, вот заосторожничал, еле справился с кем-то из наших… Зуев…

– Ну, вот и все, кажется. Хотя у команд есть пара минут, плюс добавленное… Всякое бывает…

– Помоги!

Бергер обернулся, глазами спрашивал – что, как?

– Туда!

И пальцем на мрачного одинокого Механика. Да, да… Туда нужно ему, да!

Дохромал, наплевав на боль, наплевав на крики Вари, вдруг оказавшейся рядом. Черт с ней, с ногой, заживет, как на собаке!