Дмитрий Манасыпов - Тренер

– Ну че, пацаны, – Механик взял колу, открыл, – готовы?

– Чего не пивка-то, брат?

– Не могу. Да не могу, говорю, пацана с собой возьму сегодня. Какое пиво?

– Ой, блин, а я чет не подумал.

– А ты подумай, – каркнул Механик, – время есть. В голове моей опилки, не беда?

– Не зарывайся.

– Да я пошутил…Эй, Кир, Седому больше не наливать. Лимонад только.

А Седой спорить не стал. А раньше смолчал бы? Всех поменял этот самый чертов москвич, месяц назад пьяно и зло смотревший на полный бар фанатов. И не испугавшийся.

Так что… так что они ему должны.

На полуфинале был другой Столешников. Сидящий на трибуне, ровный, ни слова, ни взгляда в сторону. И на поле он смотрел без интереса. Но смотрел.

Его не трогали, не подходили. Да и черт с ними. Все знают? Что они все знают? Что поймут?

Он остался совсем один. Один. Совсем.

«Метеор» играл, играл так, как хотелось Юре в самом начале, так, что не стыдно выставлять команду в любой чемпионат. Распасовка, проход, атака, тут же в защиту, но огрызаясь, тормозя «Факел» на средней линии, не давая даже добраться до штрафной. Бело-голубые играли как заведенные, отбивались, и контратака, еще одна… еще…

Столешников сидел неподвижно. На застывшем лице жили только глаза, и еще изредка он вроде бы шептал… что, о ком, кому? Непонятно. Гранитный памятник, не человек, темнел на трибуне.

Атака сорвалась почти у штрафной «Факела». Гости перехватили мяч, отсекли Петровского, быстро перевели атаку на левый фланг, рванули разом, как второе дыхание включилось.

Бежал с середины Масиков, несся, стараясь успеть там, где Зуев снова испугался, испугался сделать подкат, просто разрыхлил газон, дав перепрыгнуть через ногу.

Двое с «Факела» выходили на одиноко застывшего Марокканца, успевавшего следить глазами за обоими.

Замерли, вскинувшись, черноморцы на трибунах, в рабочий день плюнувшие на все ради матча еще недавно похороненной команды.

Хрустнул пальцами Механик, стоящий рядом со своими, замолкнувшими и ждущими удара.

Лариса, сидя в ложе, сломала ручку, забытую на перерыве Бергером, разъяснявшим действия команды.

Столешников смотрел на середину поля.

– Да-а-а-а-а-а!!!

Тысячи глоток, тысячи вскинутых рук, тысячи блеснувших безумной радостью глаз.

Марокканец, дотерпев до последнего, с места, невозможно, фантастически, распластавшись и растянувшись, казалось, в два своих роста, взял его… Взял мяч, упал, обхватив и не отпуская. Не пересек линию, лежал за ней.

– Да-а-а-а!!!

Столешников моргнул, следя за мячом. Кивнул, когда Брагин сделал сейв, нисколько не поменявшись в лице, застывший, замороженный…

Свисток.

Удар.

Розыгрыш.

Бело-голубые парни, злые, осатаневшие после прохода «Факела», ушли в атаку все. Не торопясь, как курицу разделывая, только короткими передачами, одному-второму-третьему, отсекая чужих, все ближе и ближе к воротам напротив Марокканца, выдыхающего потихоньку воздух и приходящего в себя.

Масяня не Роналду, финты у него не такие интересные. Масяня просто умеет играть в футбол. Три, пять, семь раз выйдет на защитника, уйдет в обыгрыш, ошибется, вернется, пойдет снова… вода камень точит, Масяня защитника разводит.

– Г-о-о-о-о-л!!!

Столешников вздрогнул, вставая. Надо встать, надо показать парням, что он с ними. Встряхнись, Юра, ты все же их тренер, ты… Что за?!

Масиков бежал к его трибуне. Масиков, чуть недавно не прописавший ему со злости, сдирал мокрую футболку, блестя пропотевшей второй. Что там написано? Да… Да ладно?! Масяня все бежал, растянув ее, чтобы ему лучше читалось, выставив большой палец вверх и улыбаясь.

Петровский, Додин, Раф, Зуев, Зяба, Балкон… ему-то где нашли с его ростом… Звенигородский… Столешников неуверенно, даже недоверчиво, улыбнулся, глядя на них, своих суровых мужиков. Всех, как один, одетых в майки с…

– Стола! – гаркнул Механик снизу, показал на трибуну напротив.

Столешников посмотрел. Потер глаз, попало что-то, наверное…

Синее огромное полотнище накрыло трибуну наполовину.

Отец смотрел с него, как и всегда, спокойным умным взглядом.

Белым по синему: Юра, мы с тобой!

И синие с белым майки, прятавшиеся под куртками, свитшотами, олимпийками, расцветали одна за другой, как цветы утром.

Гуще и гуще, и уже повсюду.

Юра, мы с тобой!

Столешников потер глаз еще раз… Только другой. В него, наверное, тоже что-то попало.

Они выиграли. Они вышли в финал Кубка. Кубка России, прямо в гости к его родному «Спартаку». Можно отдохнуть?