Дмитрий Добродеев - Возвращение в Союз

Десяток пуль из мосинских винтовок пробили их эпидермы: полковника, эсера, бандита, кулака, а также комсомолки Риты Устинович. Особый сводный отряд Чека под руководством товарища Вацетиса был тут как тут.

— А этот волк чего тут? Возьми-ка, Ваня, его на мушку! — Раздался выстрел. Лихая пуля вылетела из ствола и начала движение по траектории ЕХ по направлению к мохнатому хвосту. Ужасный визг, надрывный хрип, и вот он я, бегу, петляя, прочь от места вакханалии — лечу над трупами: бандита, полковника, эсера, кулака и комсомолки.

Бегу сквозь лес, заливистым, истошным лаем я оглашаю все вокруг. Родимая Украйна!

— Стреляй, стреляй в проклятую псину!

— Я не псина, а волк, — хотел было огрызнуться, но тут вторая пуля, пущенная бойцом Кочкиным, срезала еловую ветку над моей головой. Тогда, позабыв все, я прыгнул через трупы дорогих товарищей и устремился в глубины леса.

Огромный серый волк бежит сквозь лес. Пугающим, истошным воем он оглашает все вокруг. Привет, родимая Украйна!

Могучий шепетовский лес, где я бежал в предрассветных сумерках, заметая следы хвостом. Крики товарища Вацетиса и его подручных постепенно затихали вдали. Привет, родимая Украйна!

Уже светало, когда я выбежал на незнакомую опушку леса. При этом весело виляя хвостом: кажись, унес серые ноги! Весенний снег радовал своей незапятнанной белизной: окрест лежали мартовские сугробы да на елях каркали вороны, предвещая скорую и дружную весну.

Внезапно увидел беленький комочек: заяц! Рванул к нему, урча и заливаясь истошным воем. Несчастный заяц петлял по снегу, но я, несмотря на красноармейскую шинель, был куда проворнее. Схватил зайца за нежный бок, скрутил одним движеньем и начал уплетать, давясь свежатиной.

У лап остались лежать лишь заячьи уши да пара недожеван-ных косточек.

В карманах у Павки Корчагина нашел кисет махорки, пару обрывков «Ровенской правды» 1921 года. Примостившись поудобнее, закурил, задумался… да, хороша жизнь дикая, безумная, только вот в чьей шкуре очутишься — не ведаешь. Комиссарской али белогвардейской — хрен разберешь.

Перекурив на пне, выбежал на просеку. Отсюда, я был уверен, шел путь на Винницу — один из важных пунктов моих блужданий.

За поворотом затарахтел мотор: я ощутил дымок нездешнего бензина, увидел колонну немецких автомашин. На впереди идущем «опеле» — флажок дивизии СС; с шофером рядом — полковник Виксерхофен. Он курит сигарку, потягивает коньяк из фляжки.

Перед глазами немцев — понурый, с опущенным хвостом, однако чрезвычайно любопытный объект: смесь волка и собаки, похожий на лучших эльзасских овчарок. На плечи его наброшена красноармейская шинель. На мощном лбу — буденовка. Волк встал на задни-лапы, поднял передние и произнес: «Нихьт шиссен, битте!»

— Стоп, не стрелять! — полковник Виксерхофен вылез, прошелся по хрустящему снежку: «Комм хир, к ноге!»

В моей башке кипела интенсивная работа: ползти — пристрелят, как раба, идти на задних лапах — подумают, что партизан, повесят на суку. Решил, однако, — идти, поскольку немцы — народ культурный, ученую собаку не обидят.

Спокойным шагом, придерживая подбитый хвост, я подошел к полковнику, потом упал на брюхо и начал лизать носок сверкающего сапога.

Тот наклонился, поскреб ногтем за ухом: «Гут, очень карашо, ну прямо — вылитый эльзасский волк…» Я, преисполнен благодарности, вдруг часто задышал и заглянул ему в глаза своими волчьими да желтыми. Такая сила благодарности струилась из этих глаз, что у полковника раскрылись веки и золотой монокль упал у лап собаки-волка. Волк осторожно взял монокль зубами и подал полковнику.

— Спасибо, друг, — шепнул тот и снова почесал меня за ухом, потом переменился в лице и крикнул.

— Слушай мою команду! — крикнул полковник. — Поиск партизан прекратить, мы возвращаемся! — Он усадил меня в ногах, колонна повернула назад, и скоро все были в деревне Кочки, где размещался штаб моторизованной дивизии СС.

Полковник щелкнул хлыстиком: «К ноге!» Я тявкнул: «Есть!» и потрусил за ним. Немецкий друг проследовал в большую мазаную хату, где раньше помещалось правление колхоза. На стенке кабинета — вагнеровский календарь и красным карандашиком обведено: 10.03.43.

Хозяйка, румяная, в расшитой сорочке, внесла на блюде кусок свинины с картошкой: «Отведайте, пане полковник!» Полковник отведал, одобрил и отослал хозяйку прочь. Потом поставил пластинку Вагнера, налил стакан до самых до краев и двинул речь.