Лидия Ульянова - Здесь и сейчас

— На велосипеде? — тупила я. Я, кажется, начала понимать, почему при упоминании герра Амелунга в интонациях Оливера, Агнет и даже Курта проскальзывал священный ужас.

— Бог мой, почему на велосипеде? На машине. А велосипед мы положим в багажник.

Вот ведь, я даже не заметила, что прямо у гаража стоял припаркованный джип доктора. Ну да, не на помеле же он сюда прилетел!

Священный ужас оказался заразным, мне нисколько не хотелось оказаться в машине с папой Курта и Агнет, лучше уж до утра колесить по опасным окрестностям. Но я не решилась отказать, только обреченно кивнула в темноте. То ли он сумел разглядеть мой кивок, то ли счел молчание за согласие, но без долгих слов велосипед оказался в машине, и мне ничего не оставалось, как протиснуться в галантно приоткрытую дверь.

Я ждала, что доктор Амелунг с места в карьер начнет воспитательную беседу, но он не начинал. Ехать же в молчании было тягостно, пришлось начинать мне. Что я могла ему сказать?

— Вы извините меня, доктор Амелунг, я вижу в случившемся свою прямую вину. — Я говорила правду, но, на всякий случай, для убедительности, вздохнула.

Он не ответил, и тишина повисла с новой силой.

— Это ведь я подбила вашего сына на сеанс гипноза. — Мне не хотелось, чтобы Курт еще и меня прикрывал, взрослую тетеньку. — Оливер дома рассказал мне, как Курт проводил гипноз с ними, и меня это очень насторожило. Вы же понимаете, я — мать и должна была прояснить для себя картину.

Мне не хотелось признаваться ему в собственной психической ущербности. Да и, насколько я успела узнать, шизофрения — одно из противопоказаний для проведения гипноза. Решит еще, что я шизофреничка, зачем Курту отдуваться?

Клаус Амелунг только поднял брови и скривил уголок рта. Вообще-то я не считаю себя излишне болтливой, скорее наоборот, но в эту минуту мне захотелось замолчать навсегда. И я замолчала.

Мы ехали какой-то незнакомой, невразумительной дорогой и неожиданно для меня выехали в центр города. В пабах и спорт-барах футбольные фанаты дружно болели за национальную сборную. Я могла бы завести разговор о футболе — тема нейтральная и сегодня уместная, — но терпеливо безмолвствовала.

— Вы не голодны, фрау Таня? — В удручающей тишине его вопрос прозвучал более чем странно.

— Я? Да. Нет! — путано откликнулась я, не в силах понять, куда он клонит.

— Жаль, — ответил он тем же ровным голосом, в котором не чувствовалось ни капельки жалости, — я надеялся, что вы со мной поужинаете.

— У-у? — Мой возглас был достоин даже не шизофренички, а дауна.

— Я надеялся, что вы со мной поужинаете, — терпеливо повторил он, не смутившись отказом. — У меня дома в холодильнике пусто, а ел я последний раз рано утром.

— У вас есть дом? — искренне изумилась я. Я считала, что дом у него в Бремене, а сюда его занесло ветром.

— Что вас так удивляет? У меня здесь квартира. Я же должен где-то жить.

— А в Бремене?

— В Бремене я только арендую жилье. Просто место для ужина и ночлега. А отдыхать я приезжаю сюда, я здесь родился.

Должна отметить, меня уже порядочно не приглашали на ужин в субботу вечером. Что это, подозрение, что я соглашусь на мимолетный секс так же легко, как на гипноз в гараже? Исключено, он не видит во мне сексуальный объект. Или он хочет промыть мне мозги в спокойной обстановке, не отвлекаясь? Тоже не сходится, раз он утверждает, что голоден: какая разница на что отвлекаться, на дорожную обстановку или на сочный шницель?

— Да-а, — протянула я, имея в виду «вот какая незадача».

— Вот и хорошо, — одобрил он и затормозил у первого же паба.

До меня наконец дошло, что бедняга доктор настолько голоден, что не в силах везти меня домой мимо точек общественного питания, сейчас захлебнется слюной. Я с готовностью выпрыгнула из машины и подскочила к багажнику со словами:

— Не беспокойтесь, здесь совсем недалеко, я доеду…

Но доктор Амелунг проследовал мимо меня прямо к двери заведения, распахнул ее и держал ровно до тех пор, пока я не сообразила зайти внутрь.

Этот маленький паб был мне незнаком, как и многие другие, мы с Оливером питаемся дома. А если вдруг накатывает желание поесть в общественном месте, то Оливер выбирает «Макдоналдс», а я — итальянскую кухню. Но доктора Амелунга здесь знали и приветствовали как завсегдатая.

— Кого я вижу! — громко гаркнул из-за стойки очень толстый и очень рыжий человек. — Клаус Амелунг, и, как всегда, с новой девчонкой!

Немногочисленные посетители оглянулись, словно по команде, реагируя на призыв, в страстном желании рассмотреть новую девчонку Клауса. И были разочарованы: девчонкой оказалась не слишком молодая, совсем не приметная, изможденная бытом мать семейства. Одно но! Брючина у девчонки Клауса по забывчивости была обмотана вокруг ноги и заправлена в воистину девчачий носок, канареечно-желтый, с красными утятами. За два евро я купила таких целую стопку на распродаже детских товаров в «Си энд Эй». Странное дело, мне очень нравились эти носочки — в первую очередь за цену — я сносила уже почти всю пачку и ни разу не почувствовала неудобства, а теперь вдруг закомплексовала от красных утяток на ногах. Я метнулась было исправлять положение, но резко передумала — девчонке Клауса не пристало суетиться под взглядами его обожателей. Однако мой рывок не мог остаться незамеченным, и получилось, что я просто трогательно поклонилась всем присутствующим. Клаус Амелунг — звезда заведения? — смутился таким кульбитом и потащил меня в самый угол, чтобы скрыть от назойливых глаз и не позориться.