Мануэль Пуиг: Падает тропическая ночь

Бедная Люси, словно ждала, пока я вернусь в Буэнос-Айрес и окажусь в кругу дорогих мне людей, чтобы уйти из этого мира. Представляете, каково было бы получить известие в Рио, в полном одиночестве?

Я просила сына позвонить Вам или послать телеграмму. В суматохе, из-за стольких звонков от разных людей, я уже и не помню, что они там решили, надеюсь, известие Вы получили. Печальная весть, но сообщить ее надо.

Кука лично расскажет все подробности о болезни бедненькой Люси, мне нет смысла об этом говорить. О моей здешней жизни сказать почти нечего, все, как раньше, хотя нет, все не как раньше. Ведь с уходом моей Эмильсен жизнь у меня изменилась, не знаю, говорила ли я Вам, ее квартира была рядом с моей. Поэтому я с ней постоянно виделась, по нескольку раз в день.

Игнасио, ее мужа, вижу мало, работает он далеко и уходит очень рано, ребят чаще, но мельком, носятся туда-сюда, то в школу, то из школы, вечно голодные, набрасываются на холодильник, не понимаю, как удается держать его всегда полным. Бедняжки, за ними присматривает девушка-служанка, она приходит только по утрам, с финансами туговато, едва-едва хватает. Думаю, буду им ежемесячно помогать, хоть Игнасио это и не понравится. Пообещаю ему, что ни во что не буду вмешиваться.

Еще новость, Игнасио женится снова. Уже давно встречается с этой сеньорой, мне не хотели говорить. Но хорошо, что девушка немолодая, старше Эмильсен, его возраста, 51 год, ни разу не была замужем.

По правде говоря, в этом доме уже пора кому-то основательно убраться, видела бы Эмильсен, как все заросло грязью у этой служанки, перекрестилась бы. И у детей трудный возраст. Я боялась, попадется ему девчонка, которая и кастрюли толком не отдраит. А эта, похоже, будет хорошей хозяйкой.

С удивлением обнаружила, что у младшего из детей Эмильсен лицо уже другое, вступает в пору созревания. Идеальное было личико, а теперь вся физиономия распухла, нос огромный, как перец. Уверена, потом все образуется, из моих внуков он был самым красивым, а стал хуже любого в этом возрасте, в смысле на этом этапе.

Позавчера давление подскочило, вот было страху, и первое, о чем я подумала, этот мальчик, его зовут Хильберто. Если и пожить еще, то ради одного: посмотреть, как он становится мужчиной, с неповторимой внешностью. Ведь сейчас он совсем не тот чудный малыш, каким я его помню, но и это не окончательный его вид. Буду особенно беречься по части еды, постараюсь не нервничать понапрасну, глядишь — протяну еще годик-другой.

Пишите поскорее, и с новостями о Вашем сыне. Желаю всего хорошего, с нежным приветом

Нидия.

p. s.

Забыла ответить на один вопрос. Вы у подъезда, когда я отъезжала в аэропорт, поинтересовались, каким был муж Люси, а то разговор всегда шел о Феррейре, Вы ее так и не спросили. Мне пора было ехать, так что говорю теперь. Она никогда о нем не упоминала, он ведь был очень умным человеком, старше ее, и вот лет 35 назад, нет, кажется, 30, ей и 60-ти не было, или было, нет, 50 с чем-то, вот, с ним произошел несчастный случай, и он утратил умственные способности. Бедный Альберто стал просто вещью, а не человеком. Люси долгие годы ухаживала за существом, которое когда-то было ее мужем. Постоянно сидела при нем, но много читала и смотрела телевизор. Это ее спасло. Затем вместе мы несколько раз отправлялись в чудные путешествия. Такая вот жизнь, есть в ней и хорошее, и плохое. Более-менее как у всех, беда никого не обходит стороной. Жаль, зачастую у Люси было ощущение, будто все хорошее выпало не на ее долю, а на долю другой.

Это ужасно, но бывает хуже — забыть все хорошее и вспоминать только плохое. Тут надо бы выбежать в поле, как бедная Вильма, но, если ты сидишь взаперти в квартире, а на улице дождь, надо срочно браться за полезное дело, за что угодно. За что-то еще нужное. Подшить, подштопать, что под руку попадется. В этом спасение.

Рио-де-Жанейро, 31 января 1988 г.

Незабываемая сеньора Нидия!

Извините, что так задержалась с ответом, хотела сначала поговорить с сеньорой из 205-й, из дома Люси, вдруг ей известно что-то о ненормальном Роналду или о бедной няньке.

Наконец, встретила ее на улице, и никаких новостей. Девушка, в смысле няня, прислала записку родителям, пишет, что она в порядке, работает в Сан-Пауло, что парень собирается на ней жениться, так как родится ребенок. Но поскольку бедняжка не умеет ни читать, ни писать, неизвестно, где правда.

Большое спасибо, что вспомнили о моем сыне. Он совсем не пишет, только звонит, не знаю, как потом расплачивается, говорит-то часами. К счастью, дела у него идут хорошо, по его словам. Я уже смирилась, ему там понравилось, хочет остаться, это его жизнь. Рассказывает, что там ужасный экономический кризис. Здесь тоже, и в Аргентине не лучше, куда все катится?