Альберт Лиханов - Никто

– Ну? – удивленно полуспросил он. – Чего ты ждешь? Садись за руль! Или не хочешь попробовать? Все хотят!

Подавленный неожиданностью, чувствуя, как холодеют пальцы рук и ног, Кольча вылез из машины и занял место водителя. Он провалился в удобном кресле, и Валентин, повернув какую-то рукоять, приблизил его одним движением к рулю.

– Ты знаешь, где что? Тормоз, сцепление, газ?

Топорик кивнул, все еще не приходя в себя.

– Сними с тормоза.

Все совершалось как в сказке. Кольча тронул с места плавно, будто родился за рулем «Мерседеса», переключил скорость на вторую. Это потом, на другой, на третий день движок станет глохнуть, машина раскачиваться и прыгать от неправильных перегазовок, но в тот, самый первый раз кто-то всесильный помогал ему от всего своего любящего сердца. Топорик плавно тронулся, четко переключился на вторую, на третью и, не разгоняя машину, не форсируя движок, стал делать круг за кругом, наслаждаясь податливой послушностью руля, слившись душой с неодушевленным металлом, пластиком, кожей, испытывая волшебное, может, впервые проснувшееся чувство радостного наслаждения.

Он не видел ничего больше, кроме блестящего черного капота и серого асфальта перед ним, и впервые любил – да, любил! – и этот капот, и этот невзрачный асфальт, – оказывается, можно любить даже такое, никакого, в сущности, отношения к тебе не имеющее, и вдруг – податливое, ценное, нужное, – чтобы испытать волшебную радость наслаждения.

Наконец, помня теорию, Кольча выжал сцепление, перевел рычаг скорости на нейтральную, мягко затормозил. Вытянул тормоз.

– Так ты умеешь водить? – удивленно спросил Валентин.

– Я первый раз…

Белобрысый вглядывался в Топорика, не веря ему, но в то же время совершенно доверяя, восхищаясь им, адресуя ему слова, которых никто и никогда Кольче не говорил:

– Да ты мастер… Такое от Господа Бога… Да если еще владеешь ремонтом… Цены нет…

Кольча был разогрет добротой Валентина. Машина шла плавно, а его словно бы растрясло этим неожиданным успехом, признательным удивлением красивого мужика-парня, такого поразительно щедрого и душевного. Сердце качало в нем кровь с утроенной скоростью, лицо полыхало жаром, а пальцы рук и ног, совсем недавно такие окоченелые, излучали какое-то полыхание.

Взбудораженный, Топорик не понял толком предложения Валентина, сказанного как бы между прочим, от доброго сердца, будто подаренного, как весь сегодняшний счастливый вечер.

– А хочешь работать с нами? – спросил небрежно Валентайн.

Кольча готов был сказать, не вдаваясь в подробности: конечно, хочу, – но не успел, потому что Белобрысый пояснил сам:

– Что делать? Да ничего. Водить машину, ремонтировать, если надо. Но это потом, после занятий. Ну дань собирать – туда-сюда.

Какую дань? Вопрос этот вертелся на кончике языка, но Кольча останавливал себя, говорил себе, что это неудобно, допытываться чего-то у человека, который так великодушен и добр к тебе.

Но тот словно все без речей слышал.

– Ты не бойся, – сказал он, – я же тебе помочь хочу. Что у тебя впереди? Ну, скажем, где будешь жить после училища?

Кольча пожал плечами. Он об этом еще толком-то и не думал. Хотел сперва специальность получить, а дальше видно будет.

– Ну вот… А у нас все отработано, все схвачено. Иди да стряхивай, – он усмехнулся, – как яблоки с яблони. Он остановил машину, повернулся к Топорику.

– А за тобой – стая бульдогов, так что ты не один. Он как будто задумался, уплыл куда-то на мгновение, потом сказал:

– Нас иногда волками зовут… Ну что ж, волки ведь полезные твари… Санитары леса… Чистят от слабых и больных. Вот и мы…

Потом проговорил с жаром:

– И знаешь, надо ведь кому-то чистить этих барыг. Посмотри, как разжирели, того и гляди из палаток своих вываливаться начнут. А в магазинах что творится? Цены загибают, народ дурят. Азеры кругом правят, чечены хозяйничают. Так что их в узде надобно держать. Но власть этого не желает. Вся эта власть скурвилась давно. Значит, это кто-то сделает другой. Кто-то наведет порядок в доме без продажной, купленной власти. – Он откинулся назад, выдохнул, добавил спокойно: – Да если хочешь знать, мы заняты благородным делом. И денег получишь в тыщу раз больше, чем на любом ремонте. И делать тебе ничего не надо. Крепче за баранку держись!

Кольча только тут прорезался:

– У меня же прав нет, и еще не скоро…

Он имел в виду свой возраст, но Валентайн будто все про него знал.

– Права я тебе достану, неси фотку, – ответил, – а водить выучишься за неделю.