Джеймс Донливи - Леди, любившая чистые туалеты

— О боже. Так все это правда. Все.

— Да, миссис Джонс, все. Чистая правда. И, как я и предвидел, она должна была вас потрясти.

— Ну, хоть я по-прежнему не верю, должна сказать, что это все-таки лучше известия о том, что меня отдают под суд.

— В таком случае, миссис Джонс, готовы ли вы услышать дальнейшее.

— Пожалуй что так. И, если можно, дайте мне немного воды.

— Да, разумеется. Позвольте я вам налью. Вот. Итак. Продолжим. Вы, разумеется, понимаете, что всякого рода прозаические мелочи я опускаю. Однако мне следует обратить ваше внимание на одно обстоятельство, которое позволит вам понять, почему время играет роль столь существенную, а именно: вы получаете также в собственность весьма солидный, полностью заселенный многоквартирный дом на восточной Пятьдесят первой, право владения коим стало недавно предметом весьма солидных предложений, сделанных несколькими конкурирующими сторонами. На самом-то деле речь идет о сумме почти такой же значительной, как и все остальное состояние.

— И вы действительно хотите сказать, что все это станет моим.

— Уже стало, миссис Джонс. Видите ли, согласно завещанию мистера Мак-Дурбрински, все, чем он обладал, надлежит поровну разделить между теми, чьи подписи появятся в книге соболезнований. А в ней, миссис Джонс, появилась одна, и только одна подпись — ваша, если не считать той, фиктивной. Как вы понимаете, содержание завещания было известно мне и еще одному старшему партнеру нашей фирмы, однако ни он, ни я, по понятным причинам, в похоронную контору “Мемориал” заходить не стали. И полагаю, мне следует, быть может, сказать, в виде дальнейшего объяснения, что я нахожу вполне понятным отсутствие какой бы то ни было связи между вами и мистером Мак-Дурбрински. Мистер Мак-Дурбрински, при всех его достоинствах, был, вообще-то, господином до крайности неприятным, если не прибегать к выражениям более сильным и, возможно, гораздо более обидным. Но к женщинам он был неравнодушен. Тем более к женщинам, если позволите мне так выразиться, столь изысканно привлекательным, как вы. Да, должен признать, я полагал, что между вами существовали некие личностные отношения. Тем не менее все сложилось так, что вы единственный — не считая той дамы, которая проставила в книге соболезнований ложные имя и адрес и обнаружить которую нам не удалось, — человек, принесший мистеру Мак-Дурбрински последнюю дань уважения, или вернее — а это, согласно условиям завещания мистера Мак-Дурбрински, сыграло роль наиболее важную — проставивший в этой книге свое имя и адрес. И я должен испросить у вас прощения за то, что эта история, вследствие необычной ее природы, причинила вам столько треволнений или отняла так много вашего времени.

— И все же я совершенно не способна в это поверить.

— Что более чем понятно, миссис Джонс. Простите, что задержал вас на срок столь продолжительный. И знаете, чтобы продемонстрировать вам истинность всего, мною сказанного, а заодно и позволить вовремя попасть в “Мет”, попробую-ка я связаться с водителем мистера Мак-Дурбрински, со Стивом. Простите. Мисс Джинкс, не могли бы вы отыскать Стива, работающего в том гараже, где мистер Мак-Дурбрински держал свою машину, и выяснить, не сумеет ли он прямо сейчас доставить миссис Джонс в музей “Метрополитен”. Итак, миссис Джонс, Стиву не потребуется много времени, чтобы привести сюда вашу машину, а я не вижу никаких серьезных причин, почему бы вам не воспользоваться ею уже сейчас. Быть может, путь по Мэдисон-авеню вы проделаете ненамного быстрее, но безусловно с гораздо большей приятностью. Ага. Стив. Хорошо. Да. Мистер Саттон. Стив, у нас здесь миссис Джонс, в собственность которой перешла машина мистера Мак-Дурбрински, и ей необходимо как можно скорее попасть в музей “Метрополитен”, это угол Восемьдесят первой и Пятой. Скажем, через двадцать минут. Да, у моего офиса. Прекрасно.

— Мистер Саттон, простите. Мне начинает казаться, что вы тратите на меня слишком много усилий. В этом нет необходимости.

— Это всего лишь моя повседневная работа, уверяю вас. И, вовсе не желая показаться корыстолюбцем, могу также заверить вас, что мы получаем за нее весьма удовлетворительную плату. На самом-то деле, ха-ха, узнав, какую именно, вы, быть может, воскликнете “о-го-го!”. И еще, миссис Джонс, если вы все же опоздаете сегодня в “Мет”, я уверен, что смотритель музея, милейший человек, который приходится мне другом и которому вы можете предложить скромное вознаграждение, вполне способен позволить вам осмотреть частным порядком выставку уже после того, как музей закроется. Впрочем, ваш автомобиль будет здесь с минуты на минуту. Что такое, миссис Джонс. Вам не по себе.