Тим О'Брайен - Что они несли с собой

Раз или два Марк Фосси очень мягко предлагал ей подумать о возвращении домой, но Мэри-Энн смеялась и говорила, мол, забудь.

— Все, что мне нужно, — улыбалась она, — есть здесь.

Она гладила его по плечу и целовала.

И вроде бы все между ними было по-прежнему. Они вместе проводили ночи. Они держались за руки и строили планы, что будут делать, когда закончится война. Но появилась какая-то расплывчатость в том, как Мэри-Энн рассуждала на некоторые темы. «Не обязательно трое детей, — заявляла она, — не обязательно домик на озере Эри».

— Разумеется, мы поженимся, — говорила она, — но не сразу. Почему бы для начала не попутешествовать? Просто поживем вместе. Ну, чтобы проверить себя, понимаешь?

Марк Фосси на это кивал, даже улыбался, и соглашался, но ему становилось не по себе. Он не мог определить, в чем дело. Ее тело казалось ему почему-то чужим: слишком неподатливым, слишком плотным и крепким там, где прежде была мягкость. Девчачья игривость пропала. И нервное хихиканье тоже. Теперь, когда она смеялась, что случалось редко, то делала это, только когда что-то действительно смешило ее. Ее голос перестроился, приобрел более низкий тембр. По вечерам, пока парни играли в карты, она иногда погружалась в долгое молчание, сидела, устремив глаза в темноту и сложив на коленях руки, и выстукивала ногой какие-то шифрованные послания по полу. Когда Фосси спросил, в чем дело, Мэри-Энн как-то странно посмотрела на него и пожала плечами.

— Так, ни в чем, — сказала она. — Честное слово, ни в чем. По правде говоря, я в жизни не была счастливее. Никогда.

Но пару раз она возвращалась откуда-то поздно ночью. Очень поздно. А однажды вообще не пришла.

Крыс Кайли узнал про это от самого Фосси. Как-то утром, еще до рассвета, Фосси растолкал его, фактически отчаянно и долго тряс. Он скверно выглядел, голос у него был хриплым и сдавленным, точно он простыл. В руке он держал фонарик, которым, не переставая, щелкал.

— Мэри-Энн… — прошептал он. — Никак не могу ее найти.

Сев, Крыс потер лицо. Даже в тусклом свете было ясно, что парнишка в беде. Под глазами у него залегли темные круги, он вообще казался измученным, как человек, который вечность не спал.

— Пропала, — сказал Фосси. — Слушай, Крыс, она с кем-то спит. Прошлой ночью она даже не… Я не знаю, что делать.

И тут Фосси сломался: сел на корточки, закачался на пятках, все еще стискивая фонарик. Просто мальчишка. Мальчишка восемнадцати лет. Высокий и белокурый. Одаренный спортсмен. К тому же славный малый, вежливый и добродушный, хотя в тот момент было очевидно, что эти качества не слишком хорошо ему послужили.

Он все щелкал фонариком.

— Ладно, начни сначала, — сказал Крыс. — И помедленней. С кем спит?

— Не знаю с кем. С Эдди Даймондом.

— С Эдди?

— Наверное. Этот тип вечно к ней клеится.

Крыс покачал головой.

— Хм… Вряд ли, дружище. Что-то не вяжется. Только не Эдди.

— Да, но он…

— Полегче, полегче, — произнес Крыс. Нагнувшись, он похлопал Фосси по плечу. — Почему бы просто не проверить койки? В медсанчасти всего девять парней. Мы с тобой тут, значит, остаются еще семь. Пересчитай быстренько спящих.

Фосси помешкал.

— Но я не могу… То есть, если она там, если она с кем-то…

— Господи Боже…

Крыс поднялся. Взяв фонарик, он пробормотал что-то и ушел в дальний конец барака. Ради уединения парни смастерили «стены»-занавески вокруг своих коек, и получились эдакие импровизированные спаленки, и во мраке Крыс быстро переходил от «комнаты» к «комнате», фонариком высвечивая лица. Эдди Даймонд спал как убитый… и остальные тоже. Но для верности Крыс на всякий случай проверил по второму разу, а после вернулся к Фосси.

— Все на месте. Никого лишнего.

— Эдди?

— В отключке от «Дарвона». — Погасив фонарик, Крыс попытался обдумать положение. — Может, она просто… Ну, не знаю… Может, просто решила сегодня поспать на воздухе… под звездами или еще что… Ты лагерь обыскал?

— Конечно.

— Что ж, пошли, — сказал Крыс. — Попробуем еще разок.

По восточным склонам расползался мягкий лиловый свет. Два узкоглазых солдатика разводили костерок для завтрака, но по большей части лагерь был тих и недвижим. Сначала они обшарили посадочную площадку, потом столовую и складские бараки, затем обошли все шестьсот метров периметра.

— Сдаюсь, — сказал наконец Крыс. — У нас проблема.

Впервые рассказывая эту историю, здесь Крыс прервался и взглянул на Митчелла Сандерса.