Лея Любомирская - Лучшее лето в её жизни

От прекрасного синего итальянского костюма, которому уже двадцать лет сносу не было.

На место Марии мэтр Варела нанял Тамару, преподавательницу права Львовского университета.

Он платил ей три евро в час, звал ее «коллега» и иногда, расчувствовавшись, игриво хлопал по костистому заду.

Тамара не протестовала.

Она плохо говорила по-португальски и жила в Португалии нелегально.

В сентябре Тамара получила рабочую визу, вступила в профсоюз домашних работниц и потребовала платить ей пять евро в час по будням и шесть – по выходным.

И это после всего, что я для нее сделал!.. – расстроился мэтр Варела и уволил Тамару.

И зарплату не заплатил – из воспитательных соображений и потому что обнаружил, что моль съела брюки от синего костюма.

От прекрасного синего итальянского костюма, которому бы еще двадцать лет не было сносу, если бы не эти меркантильные, зарвавшиеся тетки.

С тех пор мэтр Варела не нанимает служанок.

В доме, конечно, грязно, а на кухне завелись тараканы.

Но зато мэтру так проще любить людей – пореже сталкиваясь с ними.

Да и тараканы иной раз бывают полезны.

Иногда, если выбранное наугад блюдо мэтру Вареле не нравится, он кладет в тарелку таракана и подзывает официанта.

После этого можно бесплатно съесть другое блюдо.

Или не есть, но и не платить за все остальное.

Можно даже устроить скандал – если официант недостаточно уважительно произносит слово «мэтр».

Конечно, это будет последний обед в этом кафе, но зато к кофе подадут виски или коньяк за счет заведения.

Мэтр Варела любит обедать в обычных уличных кафе.

Там не сильно удивляются таракану в тарелке.

Ладони опять влажные и липкие, хоть ты что делай.

Надо бы встать, пойти их вымыть – горячей водой, да с мылом. Туалет с умывальниками в конце коридора – предпоследняя дверь по правой стороне. Надо только встать…

Но Луиш сидит смирно.

Луиш боится разбудить Сильвию.

Измученное лицо Сильвии растеклось по подушке.

Она громко дышит, а в углу приоткрытого рта коростой запеклась высохшая слюна.

Луиш вытирает руки об халат. Вначале одну, потом другую. Он знает, что через секунду ладони снова увлажнятся, но все равно вытирает – тщательно и остервенело, как старательная, но склочная операционная сестра.

Сильвия начинает похрапывать.

Ее храп, нескончаемый комариный писк ламп дневного света в коридоре и размеренный механический лай какой-то неупокоенной собачьей души на улице на мгновение заглушают восхитительный и мучительный звук льющейся где-то воды.

Луиш закрывает глаза, и перед его взором встает широкая глуповатая улыбка умывальника. Из блестящего крана хлещет вода, а из прикрепленного у зеркала розового баллончика лениво стекает тягучая жемчужная струйка мыла.

Луиш вскакивает.

– Ты куда?

Голос у Сильвии звонкий, как будто и не спала.

– Пойду помою руки.

– Ты их мыл пятнадцать минут назад!

– Откуда ты знаешь?

– Я ТЕБЯ знаю. – Сильвия открывает глаза. – Луиш, пожалуйста!

Луиш покорно садится. Сильвия улыбается. Теперь в ее голосе – нежность.

– Спасибо. Ты такой молодец!

– Потому что не пошел мыть руки? – Луиш тоже улыбается, хотя и кривовато, и пытается тыльной стороной ладони погладить Сильвию по щеке.

Сильвия хватает его руку и целует в ладонь. Внутри Луиша все съеживается от неловкости. Ведь рука грязная, грязная! Липкая, влажная, разве ж можно ее – губами?

– Я очень тобой горжусь, – шепчет Сильвия. – Тетя Джулия говорила, что многие мужчины не выдерживают. Падают в обморок.

– Ну, я их могу понять. – Луиш высвобождает руку из пальцев Сильвии и украдкой вытирает ее об халат. Становится легче, но ненамного. – Зрелище не из приятных.

Сильвия тихонечко смеется.

– Если бы мы были такими же нежными, как вы, род человеческий уже давно бы вымер. Никто бы никогда не рожал. Но ты молодец. Ты потрясающе держался!!!

– Зеркальце есть? – спрашивает фигура в зеленом голосом тети Джулии.

Луиш достает из кармана зеркальце, которым пользуется на работе, чтобы видеть внутренности компьютеров.

– О, на ручке! Отлично! – радуется зеленая фигура. – Теперь смотри сюда!

Луиш послушно смотрит на маленькое темное пятнышко, на которое ему указывает зеленый перчаточный палец.

– Что это?