Андрей Бондаренко - Желтая роза в её волосах

Долго ещё Перельман разорялся – клеймил Общество Потребления, бизнесменов, пиарщиков, политиков, психологов, зомбирующих простых людей…

– Гринь, – предлагаю, – мы тут с пацанами надумали летом в Сальвадор съездить. Типа – молодость вспомнить, тамошним повстанцам помочь. Может, с нами? Типа – на деле вставим козлам всяким?

– А, против кого воевать будем? – Перельман заинтересованно спрашивает. – В чём заключаются конечные цели и задачи?

– Да, какая разница? – отвечаю. – Главное, что против Власть предержащих. А они – завсегда – монстры дешёвые и двуличные…

Налил Перельман водочки, причём, сам – без подсказок, выпил, рукавом занюхал и говорит:

– Согласен я полностью. Только, вот, стрелять не умею. Научите?

Пообещали научить.

Как назло, Макс в конце всё испортил, стишок на радостях прочитав:

Внимательно стишок тот Перельман выслушал, подумал немного, да и заявляет:

– Не поеду я с вами. Оказывается, это – «модно». Страшное слово. Там, где оно – там без меня.

Стали объяснять, мол, случайно это слово образовалось, типа – художественный изыск, смысловой нагрузки не несущий…

Бесполезно всё. Заклинило Перельмана, как улитка – в раковину – спрятался. Посидел с нами ещё немного, да и ушёл в свой парник – попой к верху огурцы окучивать, или что-то аналогичное…. Так что, брат, придётся нам в Сальвадор втроём лететь, без Грини. А, всё равно, классный мужик Григорий, цельный и правильный…. Давай, Андрюха, ещё по соточке. За – Перельмана!

(Невыдуманная история).

Из Вьетнама Серый возвращался через Москву.

В аэропорту, около стоянки такси, его неожиданно окликнули:

– Серёга, бродяга, мать твою женщину! Сколько лет, сколько зим!

Он резко обернулся и – нос к носу – столкнулся с Генкой Банкиным, другом старинным. Обнялись, конечно же, постучали друг друга по плечам, разговорились.

– Всё, накрылась медным тазом моя Апрельская геолого-разведывательная партия. Разогнали к нехорошей маме моржовой, так их всех и растак, пэдорастов перестроечных, – с вселенской грустью в глазах объявил Генка. – Ты же в курсе, что я последний год был начальником Апрельской ГРП? Да, теперь уже – был…

– Жалко, – нахмурился Серый. – А теперь-то ты куда? Что делать будешь?

– Не пропаду! – оптимистично улыбнулся Банкин. – Возвращаюсь в родимую Белоруссию, предложили возглавить крупный совхоз…. А, что такого? Возглавлю, конечно! Какая разница, мол, геологической партией руководить или совхозом? Вот, и я говорю, что абсолютно никакой. Ладно, покувыркаемся ещё, братишка, нас голыми руками не возьмёшь…. Жену и детей с Чукотки я ещё два месяца назад отправил – по назначению. А сам задержался немного – дела сдавал, карты месторождения. Золото, как-никак…. Слышь, Серёж, а ты когда улетаешь в Питер?

– Не знаю ещё, – честно признался Серый. – Мне здесь надо обязательно посетить один неприметный особнячок, отчитаться за командировку, то, сё…

– И я только завтра улетаю на Минск! – обрадовался Генка. – Давай, встанем на постой в гостинице, а потом посидим немного в каком-нибудь злачном и приличном месте, выпьем, поговорим по душам…. Ты как?

– Без вопросов…

Через полтора часа они успешно заселились в двухместный номер шикарной гостиницы (как-никак, при деньгах оба были), а перед тем, как проследовать в ресторан, обменялись скромными подарками. Банкин презентовал (чисто на память), золотой самородок размером с грецкий орех, присовокупив к нему бутылку питьевого спирта магаданского розлива. А Сергей, в свою очередь, подарил другу японские часы (благо, их у него оставалось ещё шесть штук), двухлитровую ёмкость с вьетнамской водкой, в которой «плавала» здоровенная змея, и – для детишек Генкиных – упаковку с десятью сникерсами.