Андрей Бондаренко - Желтая роза в её волосах

Вот, примерно такие мысли лениво копошились в голове у Джона. Ведь, общеизвестно, что на рассвете всегда тянет слегка пофилософствовать…

Сан-Анхелино, наконец, проснулся. Многочисленные женщины и мужчины заторопились куда-то по узким, мощеным диким необработанным камнем улицам. Кто-то по важным делам, но большинство просто так – ради утреннего променада, пока не наступил полуденный зной, а, следовательно, и многочасовая сиеста – в спасительной тени.

В крохотную бухту, надсадно подавая хриплые гудки, ввалился грузный лесовоз «Святой Августин», оставляя за собой радужные мазутные пятна и устойчивый запах керосина.

Оранжевое, все еще утреннее, и поэтому не особенно злобное солнышко, выглянуло из-за апельсиновой рощи, которая уютно расположилась прямо за спиной у Джона. Оптический обман тут же приказал долго жить, меняя цвета и перспективы. И, вот, нежно-зеленое море уже было безжалостно разлучено с голубовато-лазурным небом: будто бы кто-то торопливо провел по прекрасному художественному полотну тупым ножом, оставляя – где-то там, в немыслимой дали, грубый шрам – линию горизонта. Нежное прохладное утро тихо и незаметно скончалось, родился безжалостный – в своей грядущей жаре – новый тропический день…

Отец Джон, наконец-таки, очнулся от философских дум. Пришла пора подумать и о делах насущных…. Примерно через час ему предстояло совершить Обряд Венчания. Ещё с вечера мулатка-посыльная предупредила, что часам к десяти утра пожалует пара брачующихся. По её словам – американцы.

Старенькая церковь, гулкий прохладный зал, заставленный скамьями, грубо сколоченными из пальмовой древесины, перед священником неподвижно застыла странная пара. Хотя – под тропическими созвездиями – всё немного странное….

Жених – шкаф квадратный – в классической американской тройке, с чёрным цилиндром на голове. Невеста – невысокая стройная фигурка в чём-то неприметном и скромном, лицо скрыто за тёмной вуалью.

Привычно, не запнувшись ни разу, отец Джон довёл обряд до установленного Свыше финала:

– Если кто-либо из здесь присутствующих знает причину, по которой этот брак не может быть заключён, то пусть встанет и громко сообщит нам об этой причине!

В храме повисла чуткая тишина, через минуту разрезаемая на части звонким девичьим голосом:

– Я знаю непреодолимую причину, не позволяющую этому браку быть заключенным! В соответствии со всеми правилами и канонами, установленными нашим Создателем!

К своему громадному удивлению – и отец Джон, и немногочисленные свидетели церемонии – вдруг, осознали, что это говорит сама невеста.

А девушка, тем временем, продолжила:

– Этот человек – мой двоюродный брат! И поэтому я отменяю эту дурацкую свадьбу!

Вуаль отлетела далеко в сторону: озорные голубые глаза, длинные, блестящие – даже в полумраке церковного зала – каштановые волосы…

Глаза священника округлились в нешуточном изумлении, губы – непроизвольно – приоткрылись…. Горячие девичьи пальчики резко, но – одновременно – и нежно, коснулись нижней челюсти отца Джона. В ту же секунду крепкие белоснежные зубы ревнивца громко цокнули друг о друга, имеется в виду – «верхние о нижние».

Совсем рядом раздался негромкий смех, и прозвучала сакраментальная фраза:

– Лузеру – саечка!

Занавес, господа мои. Занавес!

Белоснежный многоярусный красавец «Конте Гранде» – знаменитый на весь мир океанский лайнер – медленно и важно, словно надуваясь от собственной значимости гигантским мыльным пузырём, подошёл к причалу.

Вечернее солнце, заставляя западную часть неба нестерпимо пылать кроваво-алым, осторожно коснулось своим краем линии горизонта. С противоположной стороны над портом нависали силуэты величественных небоскрёбов, знакомых Денису по красочным туристским проспектам, беспорядочно разбросанных по всем многочисленным корабельным помещениям: Каванаг, неуклюжая башня Министерства общественных работ, Атлас…

За пирсом неподвижно застыли горбатые портовые краны, резкий холодный осенний ветер настойчиво и неучтиво пытался забраться за воротник тонкого плаща.

«Май месяц на дворе, а ветер-то – осенний…», – непроизвольно отметил про себя Денис. – «В южных широтах май месяц – это поздняя осень, а его последняя декада, и вовсе, уже ранняя и суровая зима. Вот, такие пироги-перевёртыши, сюрпризы южного полушария…».