Олесь Бенюх - Джун и Мервин. Поэма о детях Южных морей

Олесь Бенюх считает недостаточным дать читателю возможность взглянуть со стороны на его героев, он также не хочет ограничиваться приемом описания их жизни от третьего лица. Включив в роман отрывки из дневников двух разлученных влюбленных, он дает читателю возможность проникнуть в их внутренний мир. Несколько снов раненого Мервина, находящегося в бессознательном состоянии, также оказываются мучительным комментарием к его переживаниям в джунглях к северу от Сайгона. С ними созвучно чувство упадка духа в дневнике Джун, который она ведет в окландских «джунглях» людей-хищников. Этими приемами роману придается новое измерение, а Джун и Мервин вызывают симпатию читателя. Вскормившая их так называемая цивилизация оказывается обманом, и, столкнувшись с суровой реальностью, они выходят из этих столкновений изувеченными духовно, а Мервин покалеченным и физически.

Духовное и социальное окружение, которое они наивно приняли, не сумев критически оценить его, предало их и лишило какого-либо достойного будущего.

Олесь Бенюх не новичок в художественной литературе. Он лауреат международной литературной премии Джавахарлала Неру. Думаю, что публикация его романа позволит читателю ближе познакомиться с жизнью молодежи Новой Зеландии, с проблемами, которые перед ней стоят.

Уинстон Роудс, профессор литературы, почетный президент общества «Новая Зеландия — СССР»

«…Вьетнам — вот где скорее всего это было. Где же еще?..»

Мервину казалось, что он видит все наяву. Казалось?.. Но ведь он не пришел еще в себя после ранений, после операции…

По дороге вдоль рисового поля шла девочка, тоненькая, как стебелек.

Она шла, повернув голову в сторону, лица ее не было видно. Мервин смотрел на девочку снизу вверх, словно она шла по высокой насыпи или плыла по светлому бледно-голубому небу, окутанная легким, почти прозрачным кружевом облаков.

Чуть слышно пели невидимые птицы. Или это смеялась девочка?

Воздух был насыщен нежащим теплом. В нем чувствовался едва уловимый аромат крупных лиловых цветов. Волосы девочки искрились в солнечных лучах.

Девочка плыла дальше, дальше — над пагодами, болотами, над городами, джунглями. И все так же тихо пели птицы. Или плакали?..

«Наверно, так плачут от счастья», — подумал Мервин. И тут же ощутил горький запах гари. Пристальнее вглядевшись в девочку, он чуть не задохнулся от ужаса: волосы девочки горели-пылали от напалма. Мервин рванулся к ней изо всех сил — помочь, спасти!.. Но его тело было будто чужим. Не слушались ноги, забинтованные руки были неподвижны. Тогда он закричал, призывая на помощь. Из горла вырвался еле слышный, невнятный хрип. Никто не ответил… И он заплакал…

Внезапно небо окрасилось багровым заревом. Страшной силы взрыв бесшумно гасил малиновые звезды в своих черных клубах…

Девочка повернулась. Лицо ее, освещенное отблесками горящих волос, стремительно приближалось к Мервину. Он не успел увидеть его целиком — видел один рот, искаженный страданием…

Господи, чье же это лицо?

Десятилетней вьетнамской девочки, изнасилованной целым взводом и приконченной милосердным штыком?

Его возлюбленной Джун, потерянной навсегда?

Всего человечества, обреченного на вечные муки?

Где-то близко гремели орудия, рвались снаряды, захлебывались в лужах крови солдаты. Рушились города, уничтожались государства, гибли цивилизации.

Сместились полюса, вышли из берегов моря и океаны. Смерть витала над планетой!..

По багровому небу летел огненный шар — в муках корчилась живая плоть человека. И так ли важно, кто это: девочка-вьетнамка, любимая Джун, кто-то неизвестный из людей Земли?

«…Боже мой, летит, летит по небу огненный факел людской боли и горя! Опять — в который раз! — живая плоть рассыплется пеплом. И нет ни сил, ни возможности даже ценою собственной жизни погасить это адское пламя, вырвавшееся из преисподней, — пламя глухой и слепой ненависти.

Даже ценою собственной жизни…»

Вьетнам… Конечно, именно там и решилась его судьба. Именно там, когда он в отряде «коммандос» рыскал по джунглям в поисках партизан.

Но ведь было что-то и до Вьетнама?

Ведь было же?

Да, было, было!..

Девочка присела на корточки и осторожно погладила щенка. Он перестал скулить, завилял обрубком хвоста, приподнялся на задних лапах, натянув поводок. Девочка отдернула руку. Щенок снова заскулил. Ошейник врезался ему в горло.