Эльфрида Елинек - Предание смерти. Кое-что о спорте

Стоп, теперь мне понятно, что я оказался внизу и стал корнями Арни! Но они не смогли его удержать, однажды он вырвался из матушки-земли. Могу ли я считать землю и своей собственной матушкой? Сейчас я с ней и в ней. Я вижу инстинкты! Верные ли они? Арни показывает их мне, только мне он позволяет увидеть эти непосредственные побуждения плоти. Свою гордую осанку он получил после тридцатилетнего пребывания на любимой земле в качестве дара за верность! Я пытаюсь ему подражать, мои корни наконец тоже оказались в этой сочной земле, но почему я не могу снова вырвать их из нее? Меня ввели в заблуждение! Я по пояс торчу в своем гробу и пытаюсь из него выбраться. Кручусь и верчусь до посинения. Все напрасно. Смерть — вот единственная возможность мужчины заявить о себе. Пропитанные злобой представления о жизни, вражда, война. У женщин все наоборот: материнство. Но почему эти матери хотят иметь других сыновей, не таких, как они сами? Как я ни сучу ногами, как ни потею, я давно застрял в матушке-земле, застрял в тот самый момент, когда, как Одиссей, решил отправиться в путешествие по чужим краям. В сущности, мне так и не удалось избавиться от своих убогих представлений о родине.

Так как ни одна женщина не ждала меня годами в кругу поклонников, мне пришлось повсюду таскать за собой в качестве провианта свою подругу. Мы поженились только тогда, когда она стала чемпионкой мира. Да, и она тоже, после многолетних упорных тренировок! Но и это не помогло. Я так и не нашел в ней стимула к тому, чтобы стать неукротимо буйным.

Где бы я ни был, меня всегда, словно девочку из сказки, накрывал колокольный звон тоски по родине. Почему мужчина должен уходить из дома? Это удалось только одному-единственному, моему Арни: быть любимым и все же уйти. Правда, я, как и он, тоже привязан к своим славным родителям, к кусочку земли и маленькому домику в горах. Я тянусь за ним, за терминатором, он назначает очень много встреч. Где только он не выступает! О, если бы я мог делать то же самое! Но я должен лежать здесь, под землей. Его тело — это его униформа. Его собственный знак, который означает: ничто. Ничто, противостоящее тому, что сделано.

Ну а я должен был превратиться в консервы. Мне пришлось расплачиваться собственным телом. Тем, с которым, не ведая стыда, выступал перед общественностью, И вот теперь я мертв. Только потому, что несколько месяцев подряд не следил за своим питанием. Я тоже мог располагать людей к себе, но не так, как думают. Втайне от всех я натянул на себя свою возмужалость. Проследил, чтобы никто за мной не подсматривал! Каждый имеет право утаивать свои желания. Но я себя не жалел. Моя печень, мои почки постепенно износились и трепетали во мне, словно занавеси. И что я теперь имею? Успокоился и лежу, завернутый в саван мной же самим навязанной мужественности, что может письменно удостоверить любой врач. Мы мастерим мужчину из пяти субстанций, было написано в учебном плане по созданию сверхчеловека. И вот ты учишься и учишься, но вперед не продвигаешься. Своей матери я выдаю последний акт любви, который я ей задолжал, так как она никогда не была мной довольна. Акт преданности тех, кто остался без матери, кто сам сформировал себя и сам всего добился. Да, мы узнаём друг друга, когда после долгого отсутствия возвращаемся к матери из чужих краев. Моя мама только тогда будет довольна, когда я стану другим, то есть, собственно говоря, никем. Вот, смотрите, чего она добилась, она получает меня в награду за свои старания, но меня другого, не того, кого произвела на свет! Вон там мой кошелек, мои ключи, моя чековая книжка, моя штормовка, в рукава которой уже никогда не попадут мои руки. Я давно проявил себя. Да, меня продвигали, но об этом в некрологе ни слова. От женщины ведь не дождешься ничего определенного, все должно в корне измениться, прежде чем она кого-то усыновит. Да вдобавок еще и эта штирийская гроза с громом и молнией! Черт их всех подери!

Жажда успеха угнездилась в моем теле, причем так основательно, что оно жить не может без новых достижений. Успех заперт в нем на замок, а ключ выброшен! Так было со мной при жизни. А теперь я ушел от себя, чтобы остаться, уснуть вечным сном. Ну да, я хотел бы стать таким, как Арни, но как это сделать? Он-то еще жив! Меня же, к сожалению, нет среди живых, но я желаю ему оставаться там, где он находится, или мелькать на экранах. Что только не выделывает он сегодня на экранах ваших телевизоров! Супер! Прыгает из самолета без парашюта! Как будто воздух — это его дом! Я же всегда только дома чувствовал себя как дома. Он, мой кумир, делает на экране вид, будто мы близки друг другу, но он врет! Точно так же он поступает с миллионами других! Он делает вид, будто я могу делать то же самое, что и он. Но у меня много других дел. Я должен стать лучше, чем он. Должен! Должен!