Сэм Сэвидж - КРИК ЗЕЛЁНОГО ЛЕНИВЦА

То именно жужжание, о каком идет речь, очень похоже на звук, который издавал мой прежний телевизор немного погодя после того, как его включишь. Я понимаю, вам это ровно ничего не скажет и не поможет, соответственно, при установлении диагноза, если, конечно, вы, случайно, не один из тех мужиков, которых Джолли тогда водила в дом, и не смотрели вместе с нею телевизор, хотя едва ли те мужики, по-моему, смотрели телевизор. Однако открытые мной следствия этой аналогии весьма, кажется, плодотворны, поскольку позволяют избавляться от шума в голове тем же самым способом, каким я избавлялся от шума в телевизоре. Собственно, когда я впервые обнаружил вышеуказанный шум в голове, с месяц назад примерно, я сразу вспомнил про тот книжный способ, и, к моему удивлению, он сработал как часы, по крайней мере сначала. Правда, в случае с телевизором облегчение бывало только временное. Промежутки без жужжания делались все короче и короче, и приходилось по нему колотить все более и более тяжелыми томами. Под конец, если я хотел смотреть свои программы, Джолли приходилось сидеть за телевизором и дубасить по нему Вебстером каждые несколько минут. Конечно, этот стук в сочетании с ее претензиями был чуть ли не хуже, чем жужжание, и в конце концов я сменил тот аппарат на новенький "Зенит".

А теперь я вам должен рассказать об одном невероятном совпадении. Стою я на той неделе в бакалейной лавке, в корзине роюсь, в которой держат помятые банки, и вдруг ко мне обращается крупная такая женщина, которая тоже копается рядом со мной. "Приветик!" — говорит с игривой, по-моему, улыбкой. Я, естественно, решаю, что она мне делает авансы, почему бы нет, мне и сейчас еще женщины делают авансы, но тут она меня представляет своему супругу, который стоит рядом. "Чарли, — говорит и тычет в меня пальцем, — это же тот мужик, который нам телевизор продал!" Тут только до меня дошло, кто она такая. Телевизор, о котором она упомянула, тот самый жужжащий аппарат. Стою, взял себя в руки, жду неприятностей со стороны Чарли, но вместо этого он говорит: "Самый лучший наш телевизор оказался. Брякай его об пол. Под дождем оставляй. Ничего говнюку не делается. Вот бы еще и в цвете такое делать научились". Можете себе представить мое изумление. "Значит, жужжание вас не смущает?" — я его спрашиваю. "Какое жужжание?" — он говорит. Тут только я вспомнил, что ни единым словом не помянул жужжание при продаже, и промямлил что-то, что, мол, погода, которую в последнее время мы наблюдаем, влияет на собственный мой аппарат. Конечно, под этим собственным аппаратом я подразумевал свою голову, хотя не собирался, натурально, обсуждать ее здесь, с ними, в бакалее, и погода тем более тут абсолютно ни при чем.

Шум этот, как я сказал, продолжается вот уже несколько месяцев. Но опухоли нет, по-моему. Проверяю ежедневно, поскольку знаю — это был бы дурной симптом. Конечно, я понимаю, не такой идиот, что, просто глядя в зеркало, нельзя определить, изменился у тебя размер головы или не изменился. Есть у меня шляпа, когда-то ее носил отец, на мне она сидит тютелька в тютельку, и я ее использую для измерений. Правда, в последнее время я начал сомневаться, не растянул ли я ее, снимая и надевая по нескольку раз на дню. И тогда опухоль могла остаться незамеченной. Я раз уже и доктора просил измерить мою голову, проверить, правильного ли она размера, соответствует ли размеру головы других людей с тем же, как у меня, размером тела, и он использовал громаднейший кронциркуль. А применение шляпы вам, наверно, кажется невероятно любительским подходом

Сейчас я вам пишу потому, что чувствую: дело идет к своему апогею. Позавчера ночью был я на Седьмой улице, шел домой из парка и остановился перед "Спортивными товарами для юных чемпионов" полюбоваться на витрину. Разная футбольная муть, знаете — фуфаечки, касочки и тому подобное, — на меня не произвела никакого впечатления. А шум усилился еще раньше, сразу, как я ушел из парка, и я костерил себя за то, что не захватил с собой книжку. Даже карманные издания обычно помогают, и я что-нибудь такое регулярно носил в кармане пиджака, пока он не прорвался. Попробовал ладонью — ни малейшего эффекта. Сам удивился, какой получился слабенький удар. И тут, видимо, вся эта футбольная экипировка навела меня на мысль об ударе головой. Конечно, мне бы всего на несколько шагов передвинуться, а там уже бетонная стена, но я к тому времени до того отчаялся, что из-за своего отчаяния стал биться головой прямо об витрину. И кажется, не так уж я и сильно бил, даже совсем не больно было, но на второй или на третий раз маленькая серебряная ниточка рассекла стекло слева внизу и прямо у меня на глазах взбежала к противоположному углу. И все это с жутким, сухим, режущим, рвущим звуком. Я повернулся и бросился бежать. И двух шагов не пробежал — все стекло бухнулось на тротуар. Два часа ночи, почти никого на улице, и в мертвой тишине треск разбитого стекла — просто оглушительный.