Сэм Сэвидж - КРИК ЗЕЛЁНОГО ЛЕНИВЦА

Карлик не замечает, что я вошел, он смотрит себе телевизор и хохочет. Хохочет даже в рекламных паузах. Я думаю о том, как бы привлечь его внимание, и наконец он поднимает взгляд — прочитав, наверно, мои мысли, — и охлопывает ладошкой диван с собою рядом, Я понимаю: приглашает сесть, вместе смотреть телевизор. Я отрицательно трясу головой. И в то же время вынимаю небольшой моток веревки. Он смотрит, видит, вытаращивает глаза — преувеличенно, пародийно изображая страх. А потом он показывает мне язык, соскальзывает с дивана, хватает свой крохотный телевизор и, зажав его под мышкой, пустив играть по полу шнур с вилкой, улепетывает в другую комнату. Я удивлен его проворством — крошечные ножки мелькают, как спицы колеса, сливаясь и мутясь, — он как фигурка в комиксе. Я тороплюсь за ним — у меня ноги по-прежнему налиты свинцом — и оказываюсь будто в гостиничном убогом номере. Я плыву по густому мочевидному воздуху, я даже работаю руками, как пловец. Я знаю: он где-то здесь, он в комнате, он прячется. Ищу под кроватью, по всем ящикам, заглядываю за штору, даже за потрескавшееся зеркало на туалетном столике. Наконец замечаю: шнур от телевизора вьется из-под двери как крысиный хвост. Распахиваю эту дверь и вижу: сидит, скрючившись, в самой глубине кладовки. И перебирает кнопки на своем телике, который стоит на груде женской обуви прямо перед ним. Я его хватаю, тяну за ноги, он хихикает. Я хочу сунуть его, головой вперед, в холщовый мешок, и тут он поднимает визг.

Проснулся я от воя приехавшего за мусором грузовика. Сон был прилипчивый, весь день кусками вклинивался в мои мысли. Сначала к нему приклеился запах тревоги, но потом он испарился.

С глазами у меня не стало лучше. Среди всего прочего я принес из подвала пластиковый брезент, и я его повесил на окна в гостиной, чтоб спастись от режущего света. Гостиная теперь вся такая дивно голубая.

Вчера на Монро-стрит, по выходе из банка, увидел Фрэн, и я пошел за ней, иду, иду, она все ускоряет шаг, все ускоряет и вот наконец в панике пускается бегом, взбегает на какое-то крыльцо и давай колотить обоими кулаками в дверь. Я прошел мимо, даже не глянул в ее сторону, будто и понятия не имел, что это она шла впереди. Интересно: знает ли она кого-то в этом доме?

Целую.

Энди.

Адам сюда подался потому, что одному побыть хотелось, и ни о чем не думать, и чтобы ждать тут Сола, своего меньшого брата. Вспомнил про Сола и аж сплюнул. Слюна плюхнулась на пол, светлой горкой, в пыль. Вспомнился насмешливый взгляд Сола, жирные волосы, косая козлиная бороденка. Снова лег на тюфяк, плюхнулся тяжко. Ветер, слышно было, вздыхал в высокой траве за домом. Слышно было: чайки кричат, кружа над озерным берегом, — белые носовые платки, а их несет и встряхивает ветер. И вспомнились Адаму иные берега, иные птицы. Иная вспомнилась трава.

Фло спрыгнула из кабинки наемного грузовика на землю, хлопнула дверцей, обошла грузовик. Откинула заднюю стенку кузова, выволокла два почти неотесанных бревна — трап самодельный, — ногою в сапоге бревна эти вжала концами в дорожную грязь, а потом осторожно по трапу этому скатила зеленую газонокосилку Джона Аира [8] Аир Джон — крупнейший изготовитель сельскохозяйственной техники. на гравии у обочины. В сторону дома она не глянула, но она чувствовала на себе его взгляд.

Ибо от стука задней стенки кузова поневоле он вскочил с постели, где все утро провалялся, покуда солнце взбиралось по небу все выше и все настырней становились крики чаек, мешаясь, кажется, с собачьим дальним лаем. Лежал с открытыми глазами и в потолок смотрел, на водянисто-желтые разводы. Среди разводов этих различил он очерк Британии, и еще много было пятен, поразительно похожих на громадные головы цветной капусты, а над окном уселась большущая лягушка с теннисной ракеткою во рту. О, как живо она напомнила лягушек в Веллфлите [9] Веллфлит — курортный город в штате Массачусетс, на берегу океана. , и как дивны были тамошние теннисные корты с земляным покрытием! А тут уж и другое многое нахлынуло: тот дом, тот черный "мерседес", и в том шезлонге загорает Гленда. Вспомнилось, как вышел тогда из дому, стакан в руке. Встал перед ней, над ней, увидел собственное отражение в солнечных очках, удвоенное отражение. Она сняла очки. Тревога метнулась в смеющихся глазах. И он в них тоже отразился, странно крошечный. "Когда я подъезжал вчера, — сказал, — какой-то мужчина стоял рядом с домом".