Фланнери О'Коннор - Мудрая кровь

— Мне нет дела до твоих знаков, — сказал Хейз.

— Я хожу туда каждый день. Я хожу туда каждый день, но не мог никого взять с собой. Мне надо было дождаться знака. Я скажу тебе их адрес, как только ты это увидишь. Как только ты увидишь это, что-то случится.

— Ничего не случится, — ответил Хейз.

Он снова завел машину, и Енох выпрямился на сиденье.

— Теперь — звери, — бормотал Енох. — Посмотрим их сначала. Это недолго. Не займет и минуты. — Он представлял, как звери ждут его, сидят, готовые наброситься, сверкают злыми глазами. Он испугался — вдруг приедет полиция с сиренами и фургонами и заберет Хейзела Моутса до того, как он покажет ему это.

— Мне надо повидать этих людей, — сказал Хейз.

— Остановись! Стой здесь! — завопил Енох.

Слева тянулся длинный сверкающий ряд клеток. Смутные тени сидели и метались за решетками.

— Вылезай, — сказал Енох. — Буквально на секунду. Хейз вышел, но тут же остановился.

— Мне надо повидать этих людей, — сказал он.

— Ладно, ладно, идем, — заныл Енох.

— Я не верю, что ты знаешь их адрес.

— Знаю! Знаю! — закричал Енох. — Начинается с тройки, пошли! — Он потащил Хейза мимо клеток. В первой друг против друга сидели два черных медведя, вежливые и сосредоточенные, как матроны за чаепитием.

— Они ничего не делают целыми днями, только сидят и воняют, — сказал Енох. — Каждое утро приходит человек и моет клетку из шланга, но все равно воняет так, словно к ней и не притрагивались! — Он, не глядя, прошел еще две клетки с медведями и остановился у следующей, где по бетонным бортикам метались два желтоглазых волка.

— Гиены,— сказал Енох.— От них вообще никакого толку. Он подошел поближе и плюнул в клетку, попав одному волку в лапу. Тот прижался к стенке и злобно посмотрел на Еноха. На секунду Енох даже забыл про Хейзела Моутса, но тут же обернулся. Хейз стоял за ним, не глядя на зверей. Думает о полиции, решил Енох.

— Пошли, там дальше обезьяны, нам некогда на них смотреть.

Обычно он останавливался у каждой клетки и говорил животным гадости, но сегодня зверинец был лишь неизбежной формальностью. Он пробежал мимо клеток с обезьянами, пару раз оглянувшись убедиться, что Хейзел Моутс идет следом. Лишь у последней обезьяньей клетки он остановился, словно ничего не мог с собой поделать.

— Ты только взгляни на эту макаку, — сказал он, сияя. Серая обезьяна повернулась к нему спиной, выставив маленькую розовую попку.

— Будь у меня такая задница, — сказал Енох с притворным смущением, — я бы на ней сидел, а не показывал людям, которые приходят в парк. Пойдем, там дальше птицы, нечего на них смотреть.

Они прошли мимо клеток с птицами — тут зверинец кончался.

— Нам не нужна машина, — сказал Енох. — Мы спустимся пешком вон туда — видишь, где деревья?

Хейз застыл у последней птичьей клетки.

— Господи Иисусе, — застонал Енох, остановился и замахал руками. — Да идем же!

Но Хейз не двигался, глядя в клетку. Енох подскочил к нему и схватил за руку, но Хейз оттолкнул его, продолжая всматриваться в клетку. Клетка была пуста.

— Да она же пустая,— крикнул Енох,— что ты там нашел в пустой клетке? Идем! — Он стоял, раскрасневшись и обливаясь потом. — Она пустая! — крикнул он еще раз, но тут заметил, что в клетке все же кто-то есть. На полу, в углу у самой стены, был глаз. Глаз торчал из центра чего-то, похожего на кусок швабры, лежащий на старой тряпке. Енох прижался к прутьям и понял, что это не швабра, а сова с широко открытым глазом. Глаз смотрел прямо на Хейзела Моутса.

— Да это же старая сова, — застонал Енох. — Ты что, сову никогда не видел?

— Я — чист, — сказал Хейзел Моутс глазу. Он произнес это точно так же, как прежде женщине в «Прохладной бутылочке». Глаз мягко закрылся, сова отвернулась к стене.

«Убил кого-нибудь» подумал Енох.

— О, рада Христа, пойдем! — завопил он. — Я должен показать тебе это прямо сейчас.

Еноху пришлось оттащить его от клетки, но, пройдя несколько шагов, Хейз снова остановился, на этот раз он смотрел куда-то вдаль. У Еноха было неважное зрение. Он прищурился и наконец разглядел что-то вдали на дороге. Две маленькие фигурки прыгали с двух сторон по обочине.

Хейзел Моутс внезапно повернулся к нему:

— Ну, что ты там хочешь мне показать? Надо скорее кончать с этим. Пошли.

— Разве ж я не пытался втолковать тебе то же самое? — Енох чувствовал, как высыхает пот и жжет, покалывая кожу, даже под волосами на голове. — Мы перейдем дорогу и спустимся с холма. Надо идти пешком.