Фланнери О'Коннор - Мудрая кровь

Женщина села на солнце, стянула шапочку. Ее короткие спутанные волосы переливались множеством цветов — от рыжего до желтого с прозеленью. Она потрясла головой и снова бросила взгляд на Хейзела Моутса, обнажив в усмешке острые зубы. Потом растянулась на солнце, задрав ноги и опершись спиной о бетонный бортик. Мальчишки в воде били друг друга головами о стенку бассейна. Женщина покрутилась, укладываясь поудобней, потом приподнялась и спустила с плеч лямки купальника.

— Иисус Всемогущий! — прошептал Енох; он не мог оторвать глаз от женщины, а Хейзел Моутс тем временем вскочил и оказался почти у самой машины. Женщина сидела, спустив купальник почти наполовину, и Енох вынужден был смотреть сразу в обе стороны.

Наконец он оторвал взгляд от женщины и помчался за Хейзелом Моутсом.

— Подожди! — крикнул он, выскочил на дорогу и стал махать руками перед машиной, которая уже трещала и готова была тронуться. Хейзел Моутс приглушил мотор. Его лицо за ветровым стеклом было противным, точно морда лягушки. Казалось, из него рвется сдавленный вопль, оно походило на дверцу чулана в гангстерском фильме, за которой извивается привязанный к стулу человек с полотенцем во рту.

— Ба! — крикнул Енох. — Да это никак Хейзел Моутс. Как поживаешь, Хейзел?

— Сторож сказал, что я найду тебя у бассейна, — объяснил Хейзел Моутс— Сказал, ты прячешься в кустах и подглядываешь за женщинами.

Енох покраснел.

— Мне всегда нравилось смотреть, как купаются,— ответил он, просовывая голову в окошко автомобиля. — Так ты меня искал?

— Этот слепой,— сказал Хейз,— этот слепой, Хокс… Девочка сказала тебе, где они живут?

Казалось, Енох не расслышал вопроса.

— Так ты приехал специально ради меня?

— Аза Хокс. Его дочь дала тебе картофелечистку. Она ведь сказала, где они живут?

Енох вытащил голову из окошка, открыл дверцу и забрался на сиденье рядом с Хейзом. С минуту он сидел молча, облизывая губы. Затем прошептал:

— Надо тебе кое-что показать.

— Я их ищу, — сказал Хейз. — Мне нужен этот слепой. Она тебе сказала, где они живут?

Я покажу тебе эту штуку,— сказал Енох. — Я покажу тебе — здесь, сегодня. Я должен. — Он схватил Хейзела Моутса за руку, но тот отпихнул его.

— Она сказала тебе, где они живут? — повторил он. Енох продолжал облизывать губы. Они были бескровными — багровел только волдырь от простуды.

— Ну да, она же пригласила меня и просила захватить губную гармошку. Я покажу тебе эту штуку, а потом все скажу.

— Какую еще штуку? — буркнул Хейз.

— Штуку, которую я хочу тебе показать. Езжай прямо, я скажу, где остановиться.

— Не хочу я ни на что смотреть,— сказал Хейз Моутс— Мне их адрес нужен.

Енох, отвернувшись, глядел в окно.

— Я не смогу вспомнить, если ты не поедешь. Машина тронулась. Кровь Еноха быстро пульсировала.

Он знал, что нужно сначала заехать в «Прохладную бутылочку», а потом в зоопарк, и предчувствовал стычку с Хейзелом Моутсом. Но Енох знал, что затащит его туда, даже если придется стукнуть его камнем по башке и нести на плечах.

Мозг Еноха состоял из двух частей. Часть, говорившая с кровью, размышляла, но оставалась бессловесной. Другая же была переполнена словами и фразами. Пока первая половина вычисляла, как затащить Хейзела Моутса в «Прохладную бутылочку» и зоопарк, вторая вопрошала вслух:

— Где это ты достал такую славную машину? Тебе на ней надо что-нибудь написать вроде: «Залазь ко мне, крошка», — я видел такую как-то раз, а на другой 6ыло…

Лицо Хейзела Моутса точно высекли из гранита.

— Мой папаша однажды выиграл в лотерею желтый «форд», — болтал Енох. — Со съемной крышей, двумя антеннами с беличьими хвостами… Но он его поменял. Стой, остановись! — завопил он вдруг. Они проезжали мимо «Прохладной бутылочки».

— Ну, и где? — спросил Хейзел Моутс, как только они вошли. В глубину темной залы тянулась длинная стойка с рядом табуретов, похожих на поганки. Напротив двери висела огромная реклама мороженого: корова в переднике.

— Это не здесь, — сказал Енох. — Тут мы просто перекусим по пути. Ты чего хочешь?

— Ничего, — ответил Хейз. Он застыл в центре залы, засунув руки в карманы.

— Ну, тогда садись, — сказал Енох. — А я чего-нибудь выпью.

За стойкой что-то зашуршало, женщина с короткой, точно у мужчины, стрижкой, встала со стула и отложила газету. Она неприязненно взглянула на Еноха. Ее халат, некогда белый, был покрыт коричневыми разводами.

— Чего? — спросила она громогласно, прямо в ухо Еноху. У нее были мужеподобное лицо и большие мускулистые руки.