Фланнери О'Коннор - На вершине все тропы сходятся (сборник рассказов)

Поведение его матери за столом было настолько идиотским, что ему трудно было на нее смотреть, а поскольку на Сару Хэм смотреть было еще противнее, он с осуждением и отвращением впился взглядом в буфет. На каждое замечание девчонки мать реагировала так, будто оно заслуживало серьезнейшего внимания. Она дала Стар несколько советов, как с пользой проводить свободное время. На эти рекомендации Сара Хэм не обратила ни малейшего внимания, словно они исходили от попугая. Раз, когда Томас невольно взглянул в ее сторону, она ему подмигнула. Проглотив последнюю ложку десерта, он встал из-за стола:

— Мне пора, у меня встреча.

— Томас,— остановила его мать.— Я хочу, чтобы ты подбросил Стар домой. Ей не следует одной добираться ночью на такси.

Томас застыл в яростном молчании, затем повернулся и вышел переодеться. Когда он с выражением мрачной решимости на лице вернулся, девчонка была уже готова и смиренно дожидалась его у двери. Она наградила его взглядом, полным восхищения и доверия. Хотя Томас и не предлагал ей, она схватила его под руку, и они спустились к машине вдвоем — девчонка, вцепившаяся в то, что вполне могло оказаться волшебной движущейся статуей.

— Будь умницей, — напутствовала ее мать вдогонку. Сара Хэм заржала и пихнула Томаса локтем. Надевая пальто, он подумал: хороший шанс сказать девчонке, что он лично позаботится о том, чтобы ее упекли в тюрьму, если она будет и дальше нагло использовать его мать. Он собирался сообщить ей, что прекрасно знает, чего она добивается, что он не дурачок и никогда с этим не примирится. За столом, с пером в руке, Томас мог блестяще сформулировать что угодно, но теперь, запертый с Сарой Хэм в машине, почувствовал, что страх сковал ему язык.

Высоко закинув ногу на ногу, она хихикнула:

— Наконец-то мы вдвоем.

Томас быстро вырулил к воротам, а по шоссе помчал с такой скоростью, словно за ним гнались.

— Господи! — Сара Хэм выпрямила ноги. — Где пожар? Томас не отвечал. Через пару секунд он почувствовал, что она подбирается ближе. Она долго ерзала и наконец мягко положила ему руку на плечо.

— Томси меня не любит, — сообщила она, — но мне кажется, он обалденно милый.

Три с половиной мили до города Томас одолел за четыре минуты, один раз ему пришлось проскочить на красный. Старушка, у которой остановилась девчонка, жила отсюда в трех кварталах. С визгом затормозив, Томас вскочил, обежал машину и распахнул дверь перед девчонкой. Она не двигалась с места, и Томасу пришлось ждать. Наконец появилась нога, затем дурацкое белое личико. Это было словно лицо слепого, но слепого, не подозревающего о существовании зрения. Томас смотрел на нее и с отвращением, и с любопытством. Пустые глаза прошлись по нему.

— Никто меня не любит, — заявила она сердито. — Представить, если бы ты был мной, а мне было бы неприятно провезти тебя жалких три мили.

— Моя мать тебя любит, — буркнул он.

— Да ну! — хмыкнула девчонка.— Она на семьдесят пять лет отстала от жизни!

У Томаса перехватило дыхание.

— Если я узнаю, что ты ее донимаешь, я отправлю тебя обратно в тюрьму. — В его голосе звучал тупой напор, хотя говорил он почти шепотом.

— Ты и кто еще? — поинтересовалась она и снова залезла в машину с явным намерением не вылезать оттуда вовсе.

Томас наклонился, слепо вцепился в край пальто, дернул и вытащил девчонку наружу. Затем прыгнул в машину и нажал на газ. Дверца с ее стороны машины так и оставалась раскрытой, и смех девчонки, бестелесный, но реальный, казалось, готов был влететь в автомобиль и поехать с ним. Он протянул руку, захлопнул дверцу и погнал домой. Он был так зол, что не смог пойти на назначенную встречу. Он был намерен все выложить матери, чтобы у нее не осталось ни малейших сомнений. Голос отца скрежетал у него в голове.

Болван! говорил старик. Добейся своего. Покажи ей, кто в доме хозяин, иначе она сама тебе покажет.

Но, вернувшись домой, Томас обнаружил, что мать уже благоразумно легла спать.

Утром он спустился к завтраку с таким хмурым видом, что не было сомнений: настроение у него самое дурное. Когда он на что-то решался, Томас вел себя точно бык, который, прежде чем ринуться в бой, отступает назад и топчет землю.

— А теперь послушай, — начал он, выхватывая стул и садясь. — Я хочу тебе кое-что сказать насчет этой девки, и дважды повторять не буду. — Он перевел дух. — Она всего лишь маленькая шлюшка. Она смеется над тобой за твоей спиной. Она хочет вытянуть из тебя все, что можно, и ты для нее — пустое место.