Карен Армстронг - Святой Павел. Апостол, которого мы любим ненавидеть

Согласно Деяниям, Иисус являлся ученикам в течение 40 дней, после чего телесно вознесся на небеса. Видение Павла имело место после Вознесения, а значит, качественно отличалось от видений Двенадцати42. Однако Лука взялся за перо спустя десятилетия после случая под Дамаском. А когда Павел диктовал свои письма в 50-х гг., рассказы о встречах Иисуса с Двенадцатью апостолами еще не стали частью традиции. Павел ничего не знал о сорокадневном периоде и не воспринимал Вознесение как отдельный эпизод. В тот ранний период Воскресение и Вознесение сливались в единое целое: Бог воскресил Иисуса и немедленно переместил его тело в небесный мир. Так понимал ситуацию и Марк, первый евангелист, который писал свое Евангелие в конце 60-х гг. Согласно Евангелию от Марка, по окончании субботы и на третий день после распятия женщины отправились помазать тело Иисуса, но нашли гробницу пустой. «Он воскрес, — сообщил им ангел, — его здесь нет», — и женщины «побежали от гроба; их объял трепет и ужас». Заканчивается описание Марка загадочно: «…и никому ничего не сказали, потому что боялись»43.

Павел был мистиком. И это первый известный нам еврейский мистик, который рассказал о своем опыте. Ранний иудейский мистицизм далек от полной безмятежности практики йогов: визионер совершал восхождение к престолу Божьему сквозь небеса, а затем возвращался в человеческий мир с грозной вестью о грядущем божественном суде44. Как раз такое небесное путешествие Павел упоминает в другом письме к коринфянам, и есть гипотеза, что он имеет в виду все то же происшествие по дороге в Дамаск45. Однако у этой гипотезы есть критики. Они отмечают, что о своем восхождении до третьего неба Павел пишет осторожно, туманно и неопределенно, а о дамасской встрече с Иисусом в Послании к Галатам — прямо и открыто. А значит, речь идет о разных событиях46. Еврейские мистики, совершавшие экстатические путешествия, стимулировали видения долгой подготовкой: постились, часами сидели в специальной позе — голова между коленями и возносили хвалы Создателю47. Однако никакой подготовки к дамасскому видению не было. Оно совершилось внезапно и неожиданно.

Американский ученый Алан Сигал помогает нам понять, как первые последователи Иисуса осмысляли видения воскресшего Христа48. Физическое вознесение Иисуса имело свои прецеденты: считалось, что Адам, Енох, Моисей и Илия телесно были перенесены на небо; мистики видели, как они восседают там на золотых престолах. Когда пророк Иезекииль был в 597 г. до н.э. уведен в Вавилон, ему открылось видение Яхве, которое оставило глубокий след в мировосприятии иудеев. Он увидел, как Бог Израилев покидает Святую Землю, направляясь вместе с изгнанниками в военной колеснице, влекомой четырьмя странными животными. Высоко над их головами находилось нечто, не вписывающееся в обычные категории: «А над сводом, который над головами их, было подобие престола по виду как бы из камня сапфира; а над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нем». Оно было окружено огненным сиянием и светом, «такое было видение подобия славы Господней»49. Бога увидеть невозможно — это не в силах человеческих, — но можно узреть «славу» Божию: отблеск божественного присутствия, адаптированный к возможностям человеческого восприятия. В израильской традиции эта фигура, напоминавшая человека, иногда ассоциировалась с ангелом, который вел народ Израилев по пустыне в Землю Обетованную. «Слушай гласа его, — предупреждал тогда Бог, — ибо имя Мое в нем»50. Этот набор образов помог Павлу и Двенадцати апостолам понять пасхальное событие. Он также объясняет, почему их трактовка того, что произошло с Иисусом, столь широко и быстро была принята многими евреями в самом начале движения Иисуса.

В вознесшемся теле Иисуса, пребывающем на небесном троне, ученики увидели славу Бога: «Мы видели славу Его, славу как Единородного от Отца»51. В одном из посланий Павел цитирует очень ранний гимн, который ассоциировал воскресшего Иисуса Христа с «именем» и «славой» Всевышнего. Распятый Мессия дал человеку удивительную возможность хотя бы отчасти увидеть Бога. Но величие он обрел, «уничижив себя», сделав себя ничем, добровольно пойдя на смерть на кресте: «Посему и Бог превознес его и дал ему имя выше всякого имени, дабы … всякий язык исповедал, что Господь [ Кириос ] Иисус Христос в славу Бога Отца»52.

Свою встречу с Иисусом под Дамаском Павел называет не видением, а «откровением» ( апокалюпсис ом)53. Греческое слово апокалюпсис означает «раскрытие, проявление». Словно с реальности, которая все время была тут, но мы не видели ее, сорвали завесу. С глаз Павла будто спала пелена, и это дало ему совершенно новое понимание сущности Бога. Для Павла-фарисея Бог был абсолютно чист, свободен от всякой скверны. Подобно священнику, стоящему в присутствии Божьем в Храме, фарисей очищал себя, если имел физическое соприкосновение с трупом: ведь Бог, который есть сама жизнь, не может иметь ничего общего со смертным тлением. Но, когда Павел увидел, что Бог взял униженное и поруганное тело Иисуса и вознес его на небесные высоты, он понял: у Бога иная шкала ценностей. Этот подход предполагал начало нового отношения к людям. Человеку, казненному римским правосудием, Бог сказал: «Сиди одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих». Он воскресил труп, который Тора считала скверной и даже объектом проклятья, сказав: «Ты сын Мой, Я ныне родил тебя». А значит, старые правила больше не работали. Отныне кто пребывал высоко, а кто низко? Кто был близок к Богу, а кто далек от него?