Фэй Уэлдон - Расщепление. Беда

Анджелика зевнула.

Джелли зевнула.

Ангел зевнула.

— Да забудь ты прошлое, — сказали они. — Одно занудство.

Леди Райс попыталась объяснить, что расстраивает ее так уже не прошлое, но все возрастающее и усиливающееся отсутствие его у нее. Эдвин глядел сквозь нее и мимо нее; он заставлял ее чувствовать, будто она вообще не существует и никогда не существовала, и преуспевал. Он исчезал ее.

— Мы тебя поддержим, — сказали остальные. — Мы живем в здесь и в сейчас; нам прошлое не требуется.

Она была благодарна им, но они ведь не понимали толком, как она страдает. Теперь даже в ее снах лицо Эдвина иногда исчезало в меняющихся квадратиках — как на телевизионном экране лицо человека, пожелавшего остаться неузнанным. Это ранило ее сильнее всего остального: он отнял у нее ее дом, а теперь отнимал даже воспоминания о себе. Он украл двенадцать лет. Если она останется жить, выбора у нее нет: придется вновь стать той, кем она была, когда вышла за него, — и точно ребенок, который слишком часто и слишком подолгу пропускает школьные занятия, как она сумеет наверстать пропущенное? Она обречена вечно плестись позади всех.

Т улли Тоффнер все-таки сумел изловить Брайана. Он позвонил из Палаты общин.

— Что это у вас за секретарша? — осведомился он. — Вы ее совсем загоняли или что? Она абсолютно не думает о своих обязанностях.

Брайан извинился за Джелли. Тулли Тоффнер желал узнать, сколько у него шансов отправить бабушку жены с ее, бабушки, мужем в сумасшедший дом и получить опеку над ее имуществом. Брайан Мосс ответил, что шансы эти близки к нулю, поскольку тут замешано наследство, и Тулли вышел из себя. Брайан передал трубку Джелли в поисках спасения. Джелли слушала и вспоминала, почему ей не нравился Тулли Тоффнер.

— Хватит кормить меня дерьмом, — вопил Тулли, — о том, что старики — не бумажные пакеты, а имеют собственную волю и права. Я только и слышу это на паршивом посту, который мне швырнули. Будь моя воля, то всякого, кому в этой стране стукнет восемьдесят, перевязывали бы шпагатом, как бумажные пакеты — а они и есть пакеты! — и отправляли бы в мусоросжигатель. А! Звонок к началу голосования. Вопрос особой важности, и мне надо идти голосовать «за» закон о бесплатном топливе для пенсионеров. От вас мне толку ни хрена, Мосс. И насколько я слышал, вы не слишком-то стараетесь оградить моего друга Эдварда Райса от этой жуткой его фитюльки-жены. И как жутко она готовила!

В трубке щелкнуло.

— Быть экс-женой, — сказала Джелли своему боссу, — это быть покойницей, только никто о тебе хорошего слова не скажет.

— Как странно! — сказал Брайан Мосс. — Именно это мне сказала жена.

Когда Джелли в следующий раз встала со стула, он обвил руками ее талию, потискал и сказал:

— Мне хотелось бы оградить вас от всех ужасов мира.

— Вы должны ограждать свою жену, — сказала Джелли.

— Ну, и ее тоже, — сказал он. — На всех хватит.

И все-таки Джелли ему отказывает. На этом настаивает Анджелика. Брайан Мосс объяснил Джелли, что женщина, тщащаяся получить алименты от мужчины, должна прилагать все старания, чтобы ее не поймали в процессе сексуальных отношений с другим мужчиной. Бывает, что судьи и адвокаты обмениваются кивком, подмигиванием. Меньше денег, если она привлекательна и способна подцепить другого мужчину. Меньше денег, если она стара, некрасива и скорее всего навсегда останется одна.

— Такое положение дел возмутительно, — говорит леди Райс.

— И вовсе нет, — говорит Ангел. — По-моему, тут есть смысл.

— Вот именно: по-твоему, — говорит Анджелика презрительно.

Они все измучены.

— Нам необходимо выработать распорядок, — говорит Джелли, — дележа нашей дамочки. Скажем, вы три на время уйдете, а я пока возьму все на себя?

— Распрекрасный распорядок, — язвит Ангел. — Тебе все, нам ничего.

— Ну, так хочешь все взять на себя? — сердито спрашивает Джелли.

Ангел тут же идет на попятную: ей нравится провести веселую ночку, но брать на себя ответственность? Нет уж. Она говорит, что слишком для этого молода.

Остальные соглашаются на компромисс. Ангел остается с Джелли, которая будет за ней приглядывать. Леди Райс и Анджелика на время отступят. Что-то должно произойти. Ночи стали такими тревожными. Ангел распаниковалась из-за СПИДа. Леди Райс, по обыкновению, томится по временному забвению (и даже признается остальным, что если бы не они, так она, вероятно, обрела бы нерушимый мир с помощью таблеток и пластикового пакета). Нервы Анджелики совсем истрепались из-за страха, что администрация «Клэрмона» разоблачит ее как мошенницу и воровку. А Раму пришлось уехать на месяц из страны. Это — последняя соломинка. Анджелика и леди Райс машут на прощание Джелли с Ангелом и отправляются отдохнуть от рассудка и эмоций. Джелли высвобождает свой ум — полную силу которого она научилась скрывать от остальных — и смакует сознание, что Брайан Мосс, если ему хочется трахнуть Джелли, может ее трахнуть. Ему только надо бросить намеки и спросить прямо. Все нравственные понятия, особенно ее собственные, бесследно испарились. Ангел же совсем не заинтересована мешать ей.