Марк Ламброн - Странники в ночи

В общем, это был послевоенный период. Наших солдат вывели из Алжира; теперь они несли службу в мирных гарнизонах Германии. Миролюбие храбрых, страховая медицина и Танкарвильский мост. «Во второй половине дня, — заявила мне одна дама, — я предпочитаю пастельные тона: укропно-зеленый, льдисто-голубой, бледно-вишневый». Она имела в виду свои платья. Но и вся эпоха была льдисто-голубого цвета.

Я много разъезжал по свету. Слова в обмен на километры — неплохая сделка. В книге летчика Ролана Гарроса, вышедшей в 1910 году, я нашел рассказ о воздушном путешествии по Сицилии: «В Трапани я поднялся в воздух с улицы, где стоял мой отель, прямо из центра города. Механики подготовили машину на рассвете, она стояла под моими окнами. Я вышел из комнаты в дорожном костюме, запрыгнул в самолет и взял разбег среди фонарей и деревьев».

Мне бы хотелось, чтобы моя жизнь была похожа на это лаконичное описание.

Май 1964 года. Похороны короля Павла I в Греции. Меня командировали в Афины. Такое ощущение, что это не XX век, а эпоха расцвета Византии. Мимо меня прошагала Критская королевская гвардия, прошествовал епископ Хрисостомос, глава Греческой православной церкви, в окружении священников, похожих на евангельских волхвов. Журналистов не допустили в сады дворца Татои, где будет похоронен монарх.

Издалека вижу нового короля, это Константин II, или «Костя»: до сегодняшнего дня он был известен как плейбой и автогонщик-любитель. Отныне он будет носить титул диадоха, который в древности носили полководцы Александра Великого. Его грудь украшают орденские звезды: это ордена Спасителя, Святого Георгия и Феникса.

На улице какой-то старый грек указывает на взвод эвзонов и говорит мне по-французски: «Настоящие вдовы — это они».

Декабрь 1964 года. Чарли Чаплин в своем поместье возле Веве. Ему семьдесят пять лет, и он уделил мне двадцать минут. Белоснежные волосы, физиономия месье Верду, получившего помилование. На нем серебристо-голубой пиджак, красный галстук и полосатые брюки. Он провернул одно дело и страшно доволен собой: он разрешил газете «Известия» опубликовать двадцать тысяч слов его автобиографии. В качестве гонорара он получит пять килограммов икры. На столе лежит журнал с фотографией актрисы Мари-Франс Буайе. Чарли показывает на нее и вздыхает: «Ах, если бы мне сейчас было шестьдесят…»

В какой-то момент он сказал мне по-французски: «Есть в Париже одна улица, напротив „Фоли-Бержер“, улица Жоффруа-Мари, где я могу ходить часами, наслаждаясь воспоминаниями о старом мюзик-холле. Я играл в этом театре в 1909 году. Тогда я в первый раз выехал из Англии».

Он поднимает руку — и тут же опускает. Девятьсот девятый год — это было так давно. Чарли умолкает.

Август 1965 года. Аден. С 1939 года эта территория была британской колонией, но скоро перестанет ею быть. Здесь идет партизанская война, повстанцы через Каир получают русское и чешское оружие. Двенадцать англичан были убиты, и среди них — спикер местного парламента сэр Артур Чарльз. Полиция арестовывает детей, которые переносят в школьных портфелях тротил, а в термосах — пластиковую взрывчатку. Шестеро террористов повешены.

Я подыхаю от жары в отеле «Крессент». Единственное утешение — девицы в бикини, загорающие на пляже Стимер-Пойнт, который охраняют вооруженные до зубов солдаты. Я познакомился тут с одним старым журналистом из «Дейли телеграф». Он носит гетры и курит турецкие сигареты. Он сказал мне:

— Я принадлежу к поколению англичан, которые проморгали приход Гитлера к власти. В двадцать пятом году Лондон проявлял удивительную беспечность. Потом, конечно, была война в Испании, сталинская агентура, Освальд Мосли, который хотел стать британским фюрером. Все эти люди были чрезвычайно плохо воспитаны. Мы тогда могли бы спокойно охотиться на куропаток, забыв про весь остальной мир, но пришлось считаться с патологическими проявлениями национализма в Европе. Там расплодились диктаторы — в Германии, в Италии, в России, Испании, на Балканах. Вот и пришлось нам немножко подраться… Знаете чем неприятен наш век? Тем, что люди теперь склонны соблюдать верность идеологии, а это противоречит представлениям о верности, какие сложились у нас с незапамятных времен. Но мне моя мать всегда была дороже, чем Молотов, а мой отец — дороже, чем Джон Фостер Даллес. Таковы мои взгляды.

Февраль 1966 года, ФРГ. Истребитель «Старфайтер» — «самый дорогой в мире гроб». Скандал влечет за собой расследование. «Старфайтер» — истребитель типа Ф-104, производится в ФРГ по американской лицензии. Но немцы внесли в технологию некоторые изменения, чтобы сделать из него истребитель-бомбардировщик. Результат: неполадки в двигателе, взрывы в кабине, аварии при взлете или при посадке. Пятьдесят один самолет вышел из строя, двадцать семь пилотов погибло. Майор Ленхерт задохнулся под неисправной кислородной маской, и неуправляемый самолет успел пролететь над Данией и Швецией, пока не разбился в Норвегии.