Дэвид Лодж - Академический обмен

— Ладно, — сказала Хилари. — Пойдем наверх.

— Моррис, — сказала Хилари, тряся его за плечо.— Проснись.

Моррис открыл глаза. Хилари с румянцем во всю щеку и серьезным видом сидела в розовом халате на краешке постели. Рядом на тумбочке дымились две чашки чая. Он отцепил с нижней губы жесткую лобковую волосинку.

— Который час? — спросил он.

— Четвертый. Выпей чаю.

Моррис уселся в постели и хлебнул обжигающей жидкости. Поверх чашки он поймал взгляд Хилари, и та покраснела.

— Послушай, — сказал он, — это было потрясающе. Я на седьмом небе. А ты?

— Все было замечательно.

— Это ты замечательная.

Хилари улыбнулась.

— Не надо преувеличивать, Моррис.

— А я серьезно! Ты в постели баба что надо, чтоб ты знала.

— Я толстая и старая.

— И что из этого? Я сам такой.

— Извини, что я тебя по голове ударила, когда ты стал… там… целовать… Опыта у меня маловато…

— Все было хорошо! А вот Дезире…

Хилари несколько помрачнела.

— Давай не будем говорить о твоей жене, Моррис! И о Филиппе. По крайней мере, не сейчас.

— О'кей, — сказал Моррис. — Давай тогда еще немного поваляемся. — Он потянул ее в постель.

— Нет, Моррис! — слабо сопротивляясь, запросила она. — Скоро дети вернутся!

— Времени еще навалом, — ответил он, вне себя от радости, что его снова охватило желание. Внизу в прихожей зазвенел телефон.

— Телефон, — простонала Хилари.

— Пусть звонит.

Но Хилари высвободилась из его объятий.

— Если что-то случилось с детьми, я себе этого не прощу, — сказала она.

— Ну, только в темпе!

Хилари быстро вернулась с широко раскрытыми от удивления глазами.

— Это тебя, — сказала она. — Ректор.

Спустившись в прихожую в трусах, Моррис взял телефонную трубку.

— Это вы, Цапп? Простите великодушно, что побеспокоил, — забормотал ректор. — Как вы себя чувствуете после всей этой истории?

— Сейчас — просто великолепно! А что с Мастерсом?

— Профессор Мастерс, к нашей обшей радости, снова находится под врачебной опекой.

— Рад это слышать.

— А здорово вы это придумали, голубчик, устроить ему ловушку в лифте. Ловкая работа! Примите мои поздравления.

— Спасибо.

— Вернемся к нашему утреннему разговору. Я только что с заседания комиссии по новым назначениям. Вам будет приятно узнать, что Лоу утвердили на ставку без сучка и задоринки.

— Угу.

— И если вы помните, как раз когда нас прервал доктор Смизерс, я собирался еще кое о чем спросить вас.

— О чем?

— Не догадываетесь?

— Нет.

— Все очень просто. Мне вот что интересно: вы не подумывали о том, чтобы подать заявление на заведование английской кафедрой?

— Вы имеете в виду здешнюю кафедру?

— Именно так.

— Да что вы. И в голову не приходило. Зачем вам на этом месте американец? И кафедра этого не поддержит…

— Напротив, дружище, все члены английской кафедры, которых просили высказаться по этому вопросу, назвали вашу фамилию. Я не исключаю, что за всем этим стоит желание просто свалить все на вас, но, несомненно, вы произвели на них впечатление как человек, способный по-деловому руководить кафедрой. И конечно, стоит ли говорить о том, что, столь ярко проявив себя в разрешении конфликта вокруг сидячей забастовки, вы прекрасно зарекомендовали себя в глазах всего университета. Если говорить откровенно, мой друг, стоит вам захотеть, и кафедра ваша.

— Большое спасибо, — сказал Моррис. — Для меня это высокая честь. Но смогу ли я спать спокойно? Что, если Мастерс снова сбежит? Теперь он вполне может думать, что его подозрения на мой счет оправдались.

— Я бы не стал об этом беспокоиться, голубчик, — тихо стал утешать его Страуд. — Я думаю, вам просто показалось, что Мастерс в вас стрелял. У нас нет свидетельства, что он был вооружен или что он замышлял какой-либо акт насилия по отношению к вашей персоне.

— А зачем он тогда гонялся за мной по всему шестиграннику? — требовательно спросил Моррис. — Поцеловать меня в щечку?

— Он хотел с вами поговорить.

— Поговорить?

— Как выяснилось, несколько лет назад он весьма критически высказался о вашей статье в литературном приложении к «Таймс», и ему показалось, что вы это обнаружили и затаили на него злобу. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Кажется, понимаю. Знаете, господин ректор, я подумаю о месте завкафедрой.

— Уж подумайте, дружище. Можете не торопиться с ответом.

— А какая у меня будет зарплата?

— Этот вопрос можно уладить с помощью переговоров. Университет имеет специальный фонд для целенаправленной выплаты надбавок в особых случаях. Я уверен, что ваш случай будет рассмотрен как самый что ни на есть особый.