Нагиб Махфуз - Мудрость Хеопса

Через несколько дней весь дворец знал, что принц Хафра пригласил принца Ипувера вместе с принцессой Мересанх, а также остальных принцев с придворными поохотиться в восточной пустыне.

Утром назначенного дня приехала принцесса Мересанх. Ее лицо сияло красотой, пробуждавшей сердца и наполнявшей радостью. Следом за ней прибыл тридцатипятилетний принц Ипувер вместе со свитой. Всем своим видом он являл благородство, честность и отвагу. Главный управляющий царским двором лично наблюдал за сборами на охоту, он заранее приготовил воду, съестное оружие и сети. Начальник стражи выбрал сотню солдат для сопровождения высочайшего выезда, назначив десять офицеров — среди них был и Джедеф — командовать ими.

В назначенное время огромный караван тронулся в путь. Во главе ехал отряд всадников, хорошо знающих путь к месту, выбранному для охоты, за ними скакал принц Хафра, по правую руку от него — очаровательная принцесса Мересанх, а по левую — принц Ипувер. Их окружала группа из знати и принцев. Следом катилась повозка с водой, еще одна с припасами, посудой для приготовления пищи и палатками, дальше медленно тащились еще три повозки, нагруженные охотничьим снаряжением, луками и стрелами. Все они двигались между двух рядов вооруженных всадников, в то время как остальные колесницы из отряда стражи, под командованием офицеров — Джедеф был в их числе — замыкали процессию. Караван удалялся на восток, оставляя позади оживленный город и священный Нил. Когда они въехали в пустыню, где властвовали лишь желтые пески до самого горизонта и не было никакой зелени, на душе Джедефа стало тоскливо. Казалось, как бы далеко ты ни заходил, пустыня с каждым шагом, подобно тени, лишь убегала все дальше.

С восходом солнца песчаные дюны покрылись ковром света, но свежий ветерок укрощал жаркое солнце. Они укрывались в его лучах, словно львята в клыках своей матери.

Караван шел, следуя за проводниками.

Джедеф искоса смотрел на молодую принцессу, любовь к которой занимала все его мысли. Лицо Мересанх было высокомерным, за исключением тех моментов, когда она поворачивалась к брату, чтобы что-то сказать ему или послушать, что говорит он. В такие мгновения профиль девушки был похож на изображение богини Изиды на стенах храмов. Когда принц Ипувер, рассказывая какую-либо историю и смеясь, наклонялся к ней, принцесса улыбалась в ответ. Джедеф впервые увидел, как та, что носила на лице такую заносчивую маску, дарила кому-то добрую улыбку. И тем не менее для него она была словно небо Египта — всегда голубое и прекрасное.

Яд ревности впервые отравил его доверчивое и чистое сердце. Смотреть на счастливое лицо Ипувера не было сил. Этот номарх прибыл к ним в роли посланца войны, но по пути преобразился в пророка мира и любви. В душе Джедефа поселилось горькое раздражение, которого он прежде никогда не испытывал, и он, гневаясь и беспокоясь, продолжал винить в этом лишь себя. Юноша пытался успокоиться, не глядеть в их сторону, не обращать внимания, но ничего не мог с собою поделать.

Почему он так сильно влюбился и изнывал от отчаяния ничего не получая взамен? Разве это справедливо, что тот, кто прошел через все испытания огня любви, кто ощущает такое страстное желание, должен ехать на расстоянии вытянутой руки от той, которую жаждет всей душой? В чем же тогда смысл жизни? И в чем смысл надежд, которые во все эти годы придавали ему сила и выносливость? Сердце юноши и впрямь становилось как эта выжженная солнцем пустыня, где никогда ничего не вырастет…

Кто этот раб, что носит имя «послушание»? И кто этот тиран, которого зовут «долг»? Что такое царственная власть, а что — неволя? Как эти слова могли разбить его сердце и разметать осколки ветром смирения? Почему он не вытащит меч и не набросится на эту жестокую, надменную девушку? Или почему он не умчит ее прочь, растворившись вместе с ней в желтых песках? Тогда он мог бы сказать: «Взгляни на меня: я сильный мужчина, а ты слабая женщина. Отбрось высокомерие, которое жизнь в царском дворце отобразила на твоем лице. Опусти свой надменный подбородок, который традиции правителей подняли так высоко. Избавься от презрительного взгляда, которым ты привыкла окидывать тех, кто опускался перед тобой на колени, и встань на колени передо мной. Если ты хочешь любви, я дам тебе ее. Дам прекрасную любовь, которой не подарит тебе никто другой.

Караван тем временем продвигался дальше. Вот она, необъятная пустыня, свидетельница вечной тишины — и какая это пустыня! Джедеф долго всматривался в барханы, и мучительные мысли постепенно уступили место страху. Он лишил юношу чувства благоговейного трепета, и караван стал всего лишь песчинкой в огромной пустыне. И вообще, что такое его любовь? И какое дело остальным до его мук? Кто может прочувствовать их в этом безграничном пространстве, в этой бесконечной вселенной, где крик одного человека всегда останется неуслышанным! Разве сам Джедеф для кого-то что-нибудь значит — и кому нужна его любовь?