Ирина Левитес - Аня

На сегодня почти все. Осталась только третья палата. Едва Аня вошла, смех и шумные возгласы смолкли, а больные организованно двинулись в коридор — надо бы пройтись, перекурить. Даже Иваненко нашарил костыли и неловко запрыгал к выходу.

Василек пристально следил за возвратно-поступательными движениями швабры и явно прикидывал, что бы такое сказать.

— Ань, дай воды попить, — придумал наконец.

Сделал пару глотков, не отводя жалобно-ищущего взгляда от ее лица и, отдавая стакан, крепко схватил девушку за руку.

— С ума сошел? Воду из-за тебя вылила, — рассердилась Аня. — Пусти!

Но парень железным капканом сжал и вторую руку. Притянул Аню к себе и стал отчаянно целовать. Девушка вырвалась и отскочила на безопасное расстояние. Не очень-то испугалась, скорее разозлилась.

— Что ты себе позволяешь? — возмутилась она.

— Аня! Анечка, не сердись. Я тебя люблю.

— Тоже мне, жених нашелся! — в сердцах выпалила Аня.

— А! Не гожусь в женихи? — разъярился обычно улыбчивый и добродушный Василек. — Может, скажешь, почему я тебе не нужен? Может, объяснишь?

— Не понимаю, чего ты разозлился?

— А! Не понимаешь! Врешь ты все! Просто с калекой не хочешь связываться!

— Каким еще калекой? — искренне удивилась Аня. — Вот подлечишься, выпишешься и на танцы пойдешь.

— Танцы! Танцы! — побледнел от гнева парень. — Танцы!

— Да что с тобой такое сегодня?

Вася рывком сбросил одеяло. Аня с ужасом увидела, что его левая нога чуть ниже колена заканчивается аккуратно забинтованной культей.

— Ты знала! Знала, что мне ногу отрезали! Поэтому я тебе не нужен. Я никому не нужен! Убирайся вон! Я тебя ненавижу! Я вас всех ненавижу!

Аня села на койку Иваненко. Наконец собралась с духом и звенящим от волнения голосом сказала:

— Вась, я ведь вправду не знала. Честное слово. Ты мне веришь?

— Уйди.

— Хорошо. Только ты знай: я не из-за ноги. У меня парень есть. Я замуж выхожу. А ты — замечательный. Ты очень хороший…

— Уходи…

Аня подобрала с пола швабру, подхватила за дужку ведро и вышла. Господи, ну почему она такая безмозглая? Вместо того чтобы улыбаться и шутить, лучше бы узнала, почему он не встает. Кстати, а почему он не встает? Мог бы костыли взять. Правая нога, кажется, в порядке?

Просто ужасно все получилось. Еще хорошо, что догадалась соврать про несуществующего жениха и мифическую свадьбу. Разве что Белкин? Но после поспешного бегства из Москвы они больше не встречались. Аня отгоняла воспоминания и о нем самом, и о его поцелуях, бесповоротно решив, что между ними ничего быть не может. Между ними пропасть. С одной стороны — умный, талантливый, самоуверенный художник. С другой — бездарная поломойка. И не докричаться, не дотянуться. Лучше молча повернуться и уйти. Не навязываться. Не унижаться. Не ждать, когда тебя бросят.

Было стыдно. Непонятно, почему. Она уже привыкла не обращать внимания ни на легкий флирт, ни на назойливые приставания многих, ни даже на откровенное преследование со стороны прочно женатого анестезиолога Воропаева, устроившего прямо-таки нескончаемую облаву и норовившего притиснуть ее в каждом углу. И Вася, надеясь на то, что вдруг сестричка окажется сговорчивой, ничем не выделялся. В открытом море на судне оборвался какой-то трос и хлестнул его с огромной силой по ноге. Пока пришли в порт, пока доставили в больницу — время было упущено, начался некроз, и ногу спасти не удалось.

Девушка стояла в сестринской у окна и задумчиво смотрела на улицу. Мимо шли прохожие. Торопился седой подтянутый мужчина, нервно поглядывая на часы, — опаздывал куда-то. Медленно тащилась старушка, перекладывая тяжелую сумку из одной руки в другую. Легко подпрыгивала на каблучках девочка-подросток, весело перебирая стройными ножками. Толстуха, задыхаясь, догоняла малыша, крутившего педали трехколесного велосипеда. Высокий парень в темных очках призывно махал рукой на обочине, пытаясь поймать машину. Люди шли, бежали, торопились. Суетились. Хотели куда-то успеть…

— Аня! — в приоткрытую дверь всунул голову Братеев. — Иди, тебя Василий зовет. Иди, чего уж там.

Она вошла в палату, так и не придумав, о чем говорить и как себя вести.

— Ань, не сердись, а? Ты не виновата, — тихо попросил Вася.

— Я не сержусь. С чего ты взял? Не обижайся, я действительно не знала.

— Все! Забыто! Мир?

— Мир! — облегченно выдохнула Аня. — Кстати, давно хотела спросить: почему бы тебе в холле телевизор не посмотреть? Там кино интересное.