Юрий Мамлеев - После конца

– Знаете, вы в этом плане совсем безобидный человек. Так бывает у мужчин с возрастом. Дети у нас гораздо опытнее и изощренней многих мужчин.

Крэк наконец возмутился:

– Насколько я безобиден, мадам, в этом отношении, надеюсь, к делу не относится. Меня прислал Зурдан, а Зурдан некомпетентных людей не посылает, тем более к Крамуну.

И он невольно посмотрел на статую.

– Конечно, конечно, – как будто спохватилась Армана. – Какой вы обидчивый все-таки. Если у вас не было ничего серьезного, уж не подумали ли вы, что я буду относиться к вам презрительно?! Уверяю вас, это чушь! Мы просто заполнили сексуальную анкету, что, в конце концов, формальная необходимость. Давайте приступим к делу.

«Дело» прошло стремительно и очень точно. Крэк отвечал на вопросы, не уклоняясь ни на шаг от продуманного. Армана согласно кивала головкой, но Крэк был настороже.

Закончив, Армана, улыбаясь, заявила:

– Мы ответим вам через четыре дня, сможете ли вы присоединиться к нашему проекту относительно омста. Будьте здоровы.

В ответ Крэк почувствовал слабость в ногах.

А когда вышел на улицу, его потянуло сплясать. И он сплясал. Никто от него, одинокого, не шарахался.

Валентин был принят в дом Таниры и Вагилида. Для него началась новая жизнь. Он даже забыл о конце мира. Вагилид, конечно, одобрил этот союз.

– Жалко только ребеночка рожать перед концом, – напомнил о себе Иллион.

Ему все прощалось, но Танира загадочно ответила:

– Как раз наоборот. Именно такой ребенок сейчас нужен.

В первые дни уютные маленькие происшествия следовали за происшествиями. Оказалось, у Вагилида появилась теперь прислуга. Несколько дней назад он перетащил из одной своей потаенной пещеры целую библиотеку.

Танира сначала испугалась, но Вагилид предупредил ее:

– С некоторых пор нам нечего бояться.

Глаза Таниры загорелись: «Неужели безопасность, долгожданная, родная? Конечно, Фурзд. Но, может быть, кто-то еще? А вдруг ловушка? Нет, отец никогда не ошибается, тем более в таком случае».

…Валентин, пьяный от счастья, тем не менее заинтересовался библиотекой.

– Отец запер ее, и ключ у него. Он пока не пускал туда даже меня, – извинилась Танира.

– И что там?

– Не знаю точно. Тайные манускрипты, книги, каким-то чудом сохранившиеся от вашего доисторического человечества, документы… Кстати, многое на русском языке… Заглянуть бы в свое время, но все зависит от отца.

Валентин не настаивал. Беспокоился он, правда, о встрече со своими. Как объяснить им? А что, собственно, объяснять?.. То, что здесь происходит, все равно необъяснимо.

Но Танира позаботилась: Валентин написал записку, что все с ним в порядке, и она через прислугу передала ее русским.

Однако надо было и самим съездить и объявиться.

В день, когда решено было поехать, встали рано. Иллион спал в отдельной комнатке, которую он называл дальней.

– Чем дальше, тем лучше, – говаривал он.

Собрались завтракать. Естественно, в Ауфири не было никаких брачных обрядов, не было и самого брака. Они называли это «долгожительством», а не «сожительством», в том случае, когда совместная жизнь тянется долго или предполагается, что будет так.

Валентин же был в растерянности в смысле обряда. Наконец все они решили, что в аду можно обойтись и молитвами, раз нет церквей. Вагилид одобрил. И молитвы были совершены на третий день их совместной жизни.

За завтраком первое, что предложил Вагилид, – как-нибудь выбрать подходящее время, чтобы безопасно проникнуть в христианскую пещеру в Неории и там освятить брак. Но предупредил о риске: единственное наказание за такое – смерть. Причем путем четвертования. Такая казнь предусмотрена для сторонников любой традиционной религии. Таковые то ли надежно прятались, то ли их практически не было.

– Мы придем туда, если Фурзд придет к власти, – ответила Танира, – и если там действительно остались христиане.

– Считалось, что человек пять, но это было давно, – вставил Иллион.

В остальном завтрак прошел вне тревожных тем, но наконец Валентин высказался, что на него временами нападает состояние, которое он даже не может выразить словами. Все, что произошло с ним, и все, что он видит вокруг, кажется ему, нет, не сном, но чем-то совершенно ирреальным. Более того, ирреальным становится его собственное сознание. Причем это слово «ирреальное» лучше других, но и оно очень приблизительно касается того, что с ним бывает.

– Это приступы инобытия, мой друг, – печально пояснил Вагилид. – Что же вы раньше молчали об этом? Это очень опасно!