Шань Са - Играющая в го

— Моей дочери семнадцать лет. Она должна была стать гейшей в прошлом году. Вам наверняка известно, что в нашем ремесле ученица гейши может получить официальный статус только после церемонии посвящения. Мой собственный опыт был настоящим кошмаром, и я решила избавить дочь от пережитых мною несчастий. Я попросила ее выбрать мужчину самостоятельно. Она назвала вас, я позволила себе навести справки и услышала о вас много лестного. Вас ждет блестящая военная карьера. Вы молоды и никогда не сможете оплатить церемонию, но это не имеет значения: я решила, что судьба моей дочери будет счастливой, и дарю вам ее тело. Если вы согласитесь выполнить мою нижайшую просьбу, я стану вашей вечной должницей.

Я молчал, ошеломленный услышанным.

Она приблизилась ко мне, не вставая с колен, и поклонилась.

— Умоляю вас, подумайте. Не беспокойтесь о финансовой стороне дела, я обо всем позабочусь. Подумайте, прошу…

Она поднялась и исчезла за перегородкой. Сумрак, царивший в комнате, угнетал меня. По традиции, ученицу гейши должен лишить невинности богатый незнакомец. Такое посвящение стоит очень дорого, но способно прославить любого светского человека. Никогда ни одна ученица гейши не выбирала сама своего насильника, и сегодня меня самым скандальным образом попросили нарушить обычай.

Я пребывал в смятении и медлил с ответом.

Вчера я не видела Миня и уже тысячу раз спрашивала себя, что случилось. Он заболел? Или не хочет меня видеть? А может, Минь, как и большинство его сверстников-студентов, обручен? С чего бы ему интересоваться школьницей?

Сегодня утром его тоже не было на перекрестке. Я злюсь, мне грустно и обидно, я решаю забыть его.

Внезапно мое внимание привлекает треньканье звонка. Я поднимаю голову. Навстречу мне катит на велосипеде Минь. Он кричит:

— Что ты делаешь сегодня после школы?

Против своей воли я отвечаю:

— Играю в го на площади Тысячи Ветров.

— Сходишь туда в другой раз. Приглашаю тебя пообедать.

Он добавляет, не оставив мне времени на возражения и отказ:

— Буду ждать тебя у выхода.

Прежде чем уехать, он бросает мне на колени купюру.

— Это поможет вознице держать язык за зубами.

В полдень я выхожу из колледжа последней. Иду вдоль стены, не поднимая глаз. Миня у ворот нет, я облегченно вздыхаю и сажусь в коляску рикши. Минь возникает из ниоткуда, как призрак.

Бросив велосипед, он проскальзывает рядом со мной на сиденье — я не успеваю даже вскрикнуть. Одной рукой обнимает меня за плечи, другой опускает шторку и приказывает везти нас на холм Семи Развалин.

Рикша бежит по узким улочкам. Пожелтевший от солнца тент защищает нас от нескромных взглядов. Минь тяжело дышит. Его пальцы касаются моей шеи, ласкают волосы, поглаживают затылок. Окаменев от ужаса и незнакомого удовольствия, я сижу, затаив дыхание. Ноги рикши мелькают внизу шторки, мимо пролетают тротуары, собаки, дети, прохожие. Мне хочется, чтобы этот монотонный бег продлился вечность.

По приказу Миня рикша останавливается перед ресторанчиком. Он устраивается за столиком и с непринужденностью завсегдатая заказывает лапшу. Крошечный зал мгновенно наполняется запахами еды, смешанными с ароматом первых весенних цветов. Хозяин обслуживает нас и возвращается дремать за стойку.

Через открытую дверь в зал вливается полуденное солнце. Я молча ем, а Минь пускается в рассуждения о классовой борьбе. Внезапно он говорит, что впервые видит девушку с таким аппетитом. Я не отвечаю на насмешку. Все меня раздражает. У сидящего напротив юноши явно большой опыт по части интимных свиданий, а я не знаю, как должна вести себя любовница. Минь выводит меня из затруднительного положения, предложив совершить экскурсию на холм Семи Развалин.

Мы поднимаемся по тенистой тропинке. Повсюду растут желтые одуванчики и багряно-алые колокольчики. У подножия сгоревших развалин дворца выросла густая трава. Минь просит меня сесть на высеченный в мраморе цветок лотоса. Он смотрит на меня, не произнося ни слова. Тишина действует угнетающе. Я смотрю в землю, пытаясь носком туфельки прижать к земле чашечку лютика.

Я просто не знаю, что должна делать. В любовных романах, вроде «Мандаринских уток» и «Диких бабочек», которые школьницы тайком передают из рук в руки, встреча в саду юноши и девушки являет собой самую трогательную сцену любовной истории: им так много нужно сказать друг другу, но целомудрие не позволяет выдать чувства. Мы оба выглядим сейчас смешными — не то что герои бульварных книжек. Чего ждет от меня Минь? А я от него?