Виктор Гвор: Заместитель господа бога

Котэ встречает нас через полчаса. Ну, вдвоем-то попроще будет. Намного попроще...

_______________

— Палыч, нужен вертолет. Иначе мы его теплым не дотянем. Соловей и так удивляется, что он до сих пор жив. Нужен вертолет, срочно. — Наезжать на Палыча бесполезно. И по жизни, и в данном конкретном случае. Если бы была возможность прислать вертолет, он бы уже летел. Пешие группы уже идут. Чайники, конечно, где зимой взять нормальных ребят, но идут.

Положеньице... Дотащить парнишку живым шансов никаких. А других вариантов просто нет. Так, хлопцы, вы остаетесь здесь и ждете нашего возвращения. А мы спускаем вашего Леху, и сразу вернемся. И не одни. Будем спускать Тарасика. Сами не дергайтесь, у вас не то состояние. Понятно. Ну и ладушки. Впряглись, что ли. Надо успеть.

________________

— Ну, вы дали, парни! Зря вас Палыч похоронным бюро кличет. Такое тело теплым с Горы спустить — это нечто! С крестником вас! Если бы нам медали давали...

________________

А вот и мы! Что, ребята, заждались? Нормально все, живой ваш кореш. По крайней мере, был, когда его привезли в больницу. Как самочувствие? Да вижу, что не очень, но спуститься сможете. И ладно. Поутру валите вниз, а мы следом с телом подтянемся. Да справимся, видишь, какой толпяк... Поднабрали комсомольцев-добровольцев.

_________________

Сидим. Курим. Самое любимое наше занятие. Единственная беда, что сидим у опоры высоковольтной линии над поселком, имея при себе акью с трупом. А значит, в поселок нам пеший вход закрыт. Протащить мимо дома труп — смертельно оскорбить хозяина. Религия у местных такая, ничего не поделаешь. А в обход тащить нам просто в лом. Мы и так последние восемь верст тащили его втроем по каменистой тропе в акье без колес, в снежном варианте. От коша, где ночевали. Ушедшие вниз на ночь «добровольцы», утром выходить на работу категорически отказались. Пока Палыч гасил бунт, мы проперлись до этой самой опоры, и необходимость в погашении бунта отпала сама собой. Зато возникла необходимость в транспорте, провезти тело через поселок в авто за криминал здесь не считается.

Палыч разогнал уже собравшихся бунтовщиков и озаботился новой проблемой. А мы пока сидим и курим.

Ага, вот и колымага едет. Закончили мы спасы. Хорошо закончили...

_________________

— Кстати, парни, умер ваш крестник. В больнице умер. Сегодня утром. Невезучие вы. Одно слово, похоронное бюро...

Сидю, значит, курю.

В смысле, поел, попил, трубочку набил, сидю, курю. Наслаждаюсь.

А чего бы мне не наслаждаться?

Отработали праздники «на ура».

Последние две недели пахали, как Папы Карлы. Плановое патрулирование, проверки групп, четыре тревожных выхода. Но всё кончается, даже праздники. И третьего дня Палыч отправил нас в отпуск. То есть, погнал к морю, группы сопровождать. Мол, последние, не грех и сопроводить, за что вам деньги платят! Ну, с деньгами он погорячился. Деньги за эту работу только ему да мне платят. Остальные тут все общественники. За бесплатно работают. Но это уже мелочи.

В общем, формально напряг. А фактически отправил отдохнуть: по горам погулять, да на пляже поваляться. Потому как пару простых перевалов пробежать — не работа, а при нас никто из сопровождаемых приключений на свою задницу искать не будет. А если и попробует, то хрен мы ему дадим что-либо найти.

Так и склалось. Вышли мы к посту грузинскому на слиянии, передали, что с нашей стороны больше проблем, то есть, туристов, не ожидается, поболтали с генацвале за жизнь, позавидовали маленько. Еще бы, нам за пивом приходилось за двадцать километров в поселок гонять, а им его вертолетом через день привозят. А Михин метод добычи спирта* — это просто нечто... Богато живут, молодцы...

Я, вообще-то, в грузинской КСС свой, почти всех знаю, но на посту знакомых не оказалось. Зато выяснилось, что завтра Соловей с Котэ с дальнего поста сниматься будут и сюда приползут, а уж потом народ двинется всем скопом к морю.

Тут я задумался. Соловья я два года не видел. С тех пор, как их в Грузию перевели. А это было сразу после знаменитых мартовских спасов на Горе. Да и с Котэ больше года не пересекались. А тут всего день, и времени у меня немеряно.

Можно, конечно, и на море их подождать, но я море больше двух дней не выдерживаю. Большую воду я не люблю. Жару тоже. Что остается? Вино, бабы, карты... вино, бабы, карты... каждый день новое вино и новые бабы, только карты одни и те же. У вин один и тот же вкус, у баб один и тот же... ну, тоже можно назвать вкусом. В общем, ни уму, ни сердцу. Первый день хорошо, второй — терпимо, а потом скучно. Так что на море днем меньше — только на пользу.