Виктор Гвор: Заместитель господа бога

Потом улетит вертолет и исчезнут все, кто появился с ним и без него, а мы будем сидеть, пить спирт и курить Андрюшины сигареты, и опять пить спирт, раз за разом опустошая кружки, и только стакан, стоящий на верхушке Их камня, так и останется полным и накрытым ломтем хлеба.

Останется и тогда, когда мы уйдем.

— Ну, и какого хрена ты сюда приперся? Мне работники нужны, мужики, а не детский сад, мать твою через трисвисчатого переподвыподверта! Присылают всякую похребень семизвезденчатую, а мне работать с этими молокососами! — Настроение начспаса явно оставляет желать лучшего. Причина этого настроения топчется тут же всеми шестью ногами и делает вид, что она не при чем. Три мужичка весьма неспортивного вида в снаряжении, с головой выдающим чайников. Смотрятся, как три бабушки переодетые.

В чем тут дело, я понятия не имею. Ввалился сдуру посреди разговора со своим направлением на работу, вот и получаю по полной. Знакомлюсь, так сказать, с начальством. Начальство, похоже, всерьез меня не воспринимает. Зато ругается красиво...

— Ты хоть в горах-то бывал, чухрень столичная? — Ага, похоже, мы переходим к делу.

— Приходилось, — Раз он хочет видеть чайника, не будем пока дядю расстраивать.

— А здесь бывал?

— Приходилось.

В этих местах я руководил своей первой шестеркой. Но торопиться выкладывать свою подноготную не спешу. Успеется. Как там, у Пруткова? Вид надо иметь лихой и слегка придурковатый.

— Какой разряд?

— Второй!

— По альпинизму?

— По шахматам!

— Ты еще повыпендривайся. На кой перегребнутый конец мне твои шахматы? По альпинизму какой?

— Никакого.

— А здесь чего делал?

— В поход ходил прошлым летом.

— Ага, турист значит! Ну вот, забирай своих духовных родственничков, — начспас кивает на «бабушек», — и найди их потерянных девочек. Пока они холодную не словили. Ясно задание?

— Так точно! — лихой, значится, и придурковатый. Слегка. По тону ясно, что задание мне подсунуто гнилое донельзя. — Разрешите идти?

— Вали, вали... пополнение...

Разворачиваюсь, как на занятиях по строевой, и маршевым шагом покидаю помещение. Не забыв прихватить с собой и причину начспасовского настроения. Должен же кто-нибудь объяснить мне, в каком тут дерьме собака порылась.

_________________

Мда... дело не просто гнилое. Искать на северном леднике Фельты трех пропавших девчонок посложнее будет, чем стог сена просеивать. Ледничок-то не сложный, но здоровый, и видимости на нем никакой, всё засыпано моренами и утыкано кальгаспорами. И мульдами всяческими. Троп нет. Кричать там тоже бесполезно, эхо гуляет по весьма хитрым траекториям. А времени у меня часов шесть максимум, потом стемнеет и кранты. Ночевки на леднике без снаряги девочки могут и не пережить. Их мужики точно бы не пережили.

По-хорошему, надо выпускать роту солдат и прочесывать ледник мелкой сетью. Или подымать альплагерь. Но солдат здесь нет, а лагерь пустой, сразу видно. Скорее всего, все на восхождениях.

А начальничек мой не прост, совсем не прост.... Найду — хорошо, нет — он хоть сможет орать наверху на тему семизвезденчатой похребени, которую ему присылают. А я, однако, что имею? Хрен с повидлом имею. «Бабушек» с собой можно не брать, они до ледника будут идти часа три, если не больше. Других людей нет. Есть одна идейка, однако... у нас, туристов, свои методы.

Быстро собираюсь и затаскиваю рюк с ненужным барахлом в кабинет начспаса. Пусть здесь полежит до моего возвращения. И еще мне нужен жетон. Ксива-то не один день делается, а с жетонами проще. Начспас смотрит с нескрываемой насмешкой, но жетон дает, даже без комментариев. Утомился, что ли? На всякий случай прошу рацию. И рация есть. Надо же! Хорошо, если пропавшие выйдут сами, не придется чесать ледник до утра. Шляпу на голову, и ноги в руки...

___________________

До ледника осталось совсем чуть-чуть. А вот и моя идейка прется по тропе мне навстречу. Семь человек, нет даже восемь. Вполне экипированных и боеспособных. Привет, ребята, спасслужба, да не нужны мне ваши документы, нужно ваше участие в поисковых работах.

Насколько мне известно, еще ни одна туристская группа не отказывалась от спасов. В нас это с первой единички вбивают. Рюкзаки летят в сторону, и через пять минут восемь человек в полном моем распоряжении. Нас девять и у нас есть пять часов до темноты...

__________________

Обхожу очередной серак. Или как называется этот ледовый столбик без камня на верхушке? Не суть, этих столбиков здесь настоящий лес. За ним никого. Заглядываю в мульду пятью метрами дальше. Тоже никого. Куда же задевались эти чувырлы! Уже почти четыре часа мы кусками прочесываем ледник, стараясь так стыковать куски, чтобы ничего не пропустить, и чтобы искомые не могли проскочить мимо нас незамеченными. Однако время тает, и силы тают. Еще одна мульдочка.... Пусто. Кусок закончен. Собираемся, перестраиваемся. Остался последний участок. Потерпите, парни, если не найдем, будет отдых. Думать будем, что делать дальше. Двинулись. Вот ведь наворотило здесь! И ведь ни одной трещинки на леднике, а на вид ледопад ледопадом... Что тут? Тоже пусто. Хочется помянуть семизвезденчатую похребень, трисвисчатого переподвыподверта и мать начспаса. Ни в чем себе не отказываю. Минутку! А это что за звуки. Глянуть надо, однако. Обхожу небольшую стеночку. Вот вы где лапочки! Сидят, родные, сидят и, видимо, плачут. Меня не видят, хотя я уже в трех метрах. Ну-ну.