Михаил Шахназаров - Слева молот, справа серп

– Ян Янович, ваше хозяйство по праву считается одним из лучших в республике. В чем секрет успеха?

– Слагаемых много. Но прежде всего это направляющая рука партии, которая сплачивает наши ряды, позволяя добиться значимых успехов в деле сбора урожая.

– Рижский десант стал традицией. Что он для вас прежде всего?

– Прежде всего это рука. Рука помощи, без которой нам было бы трудно. Кажется, что два дня – это мало. Но за эти два дня наши шефы оказывают нам неоценимую помощь в сборе урожая яблочных культур…»

– Ром, а есть понятие «яблочные культуры»?

– Есть, Андрюша. Яблочная шамурла «Тайзелс» с бородатым алкашом в шляпе на этикетке. А еще кальвадос, который так любил Хемингуэй, но который нам попробовать, судя по всему, не суждено.

Когда до прибытия мини-состава в Лимбажи оставалось чуть более получаса, в купе зашел Малютка Джоки.

– Хе! А я думал, вы уже девушек окучиваете и ко второй полбанке приступили.

– Джоки, а мы решили байку сейчас написать. Неизвестно, в каком состоянии будем обратно возвращаться. И приезжаем аккурат к выходу Матвеича из отпуска.

– Правильно, Ромка. Но Матвеич вас все равно взгреет.

– А как обстановочка в святая святых? – спросил Марьин.

– Святая святых – это вагон с провизией, Андрюша. А в правительственной гостинице на колесах ничего особенного. Халдей ваш шустрит вовсю. Лебезит, улыбается. Симодин отвел меня в сторону и заговорщическим тоном сказал, что так было надо. Это он про инструктаж в плане поведения, гондон эдакий. Парочка партийных авангардистов уже изрядно весела. То есть все развивается строго в соответствии с канонами жанра.

Здание железнодорожного вокзала городка Лимбажи больше походило на игрушечный домик. Желтые стены, бурая черепица крыши. В свежевыкрашенных рамах блестели отдраенные стекла. На просторной площадке перед входом толпились встречающие. Репертуар местного оркестра не утомлял идейным подтекстом композиций. Музыканты играли веселенький марш. В центре пятачка вытянулась стойка с микрофоном. По бокам разместились колонки из местного Дома культуры и два вазона с цветами. Первым взял слово городской глава, товарищ Струпулис – высоченный мужчина с красным лицом и сизым носом. Хузин кивнул в сторону выступающего и вполголоса произнес:

– Наш человек, Андрюха. От загара и стыда так не краснеют.

– Но лицо доброе. А вот руки так, как у него, от волнения точно не дрожат.

Струпулис говорил о радости, показателях и новых прорывах. Микрофонную эстафету принял председатель пролетарского райкома партии Солодов. Сказал, что умножат и закрепят. За ним слово держали директор завода «ВЭФ» и главный по колхозному хозяйству.

– А вот интересно, хлеб с солью они уже выкатили, – ударился в размышления Андрей. – А что нужно поднести гостям по латышскому национальному обычаю?

– Поднос копченой салаки и ковш с домашней бормотухой, – нашелся Рома.

Малютка тяжело вздохнул:

– Ну что вы за суки, а? Я же просил оставить эти разговоры при себе.

– Джоки, мы всего лишь строим догадки. И делаем это вполголоса.

Малютка отошел в сторонку. После выступления партийно-колхозного официоза к микрофону засеменила высокая женщина в национальном латышском костюме. С радостью объявила о начале выступления детского танцевально ансамбля «Огненные ежики».

– Какой идиот им название придумывал? – не удержался Марьин.

– На этих землях издревле язычники жили. Первые поселения ливов именно здесь обнаружены. Зов предков. Все огненное. И главный тотем, и ежики, и вода, – пояснил Рома.

Сельские детишки задорно отплясывали под незамысловатый мотивчик. На лицах присутствующих застыло умиление. Исполнив два номера, запыхавшиеся танцоры раскланялись и скрылись за дверьми вокзала. Женщину в народном костюме сменил мужчина в дирижерском фраке.

– Господи, только не это, – взмолился Рома.

– Сюрреализм латвийской глубинки. Мужчина во фраке на железнодорожном вокзале. Это как ананасы в томатном соусе…

Разведя руки в стороны, хормейстер вскинул подбородок и объявил о начале выступления хора мальчиков «Селга». Выстроившись в два ряда, детишки огласили округу мелодичными завываниями. Андрей не унимался:

– Хор, наверное, в честь радиоприемника назвали. Поют так же хреново, как он вражеские голоса ловит.

– Они не поют, а воют. Просто нам с тобой не понять высокую эстетику таких песнопений. Помнишь, ко мне друзья из Еревана приезжали? Светкина подруга, Андра, та, что из консерватории, решила помочь с культурной программой. И повезла на Праздник песни…