Андраш Беркеши - Последний порог

Газета «Делутани хирлап» славилась не только тем, что воспитывала своих сотрудников, но и тем, что поддерживала молодых талантливых журналистов. Эту поддержку Милан Радович безусловно заслужил, поскольку посылал в редакцию газеты великолепные материалы. Если же предположить, что, помимо своей основной работы, он принимал участие в организованной борьбе против нацизма, то за это Милана нужно было уважать еще больше.

Геза Бернат был особенным человеком. С молодых лет он шел своим путем — путем гуманизма. Сначала он познакомился с революционными идеями вообще, а чуть позже, в начале двадцатых годов, с марксизмом и с тех пор считал, что это учение наиболее близко его мыслям, которые он вынашивал с молодых лет. Правда, членом коммунистической партии он все же не стал, и только потому, что не хотел заниматься нелегальной партийной работой, которая, как известно, сопряжена с большим риском. Однако целый ряд провалов коммунистических ячеек и ряд поражений, которые потерпело в те годы коммунистическое движение в целом, не отпугнули Берната от марксистских идей, а, напротив, укрепили его политические взгляды, особенно после захвата нацистами власти в Германии. Разгром Коммунистической партии Германии и убийство нацистами десятков тысяч ее членов глубоко потрясли его. Из этих событий Геза Бернат извлек своеобразный урок, суть которого сводилась к тому, что нацизм является более сильным противником, чем его представляли отдельные близорукие политики.

Несколько позже, когда Бернат поближе познакомился с практическими мероприятиями так называемого «нового порядка», в нем созрело твердое убеждение, что фашизм является смертельной угрозой всему человечеству и что эту коричневую заразу нужно как можно скорее ликвидировать. Вот тогда-то журналист Геза Бернат и принял решение в меру своих способностей и предоставляющихся ему возможностей бороться против фашизма.

К тому времени Бернат уже имел за плечами более чем тридцатилетний опыт журналистской работы. Как корреспондент различных органов печати, он побывал на различных фронтах, беседовал с главнокомандующими различных армий, был вхож к начальникам генеральных штабов ряда армий. Удивительная память, прекрасное знание обстановки и способность к глубокому анализу происходящих событий соединялись у него с великолепным знанием людей. У него было бесчисленное количество знакомых, много друзей, и среди них несколько замечательных журналистов, «старых лис», как он их называл. На протяжении ряда лет он обменивался с ними информацией, как филателисты обмениваются друг с другом редкими марками. Помимо всего этого, Бернат со страстью коллекционера занимался сбором слухов, сплетен и компрометирующих данных об отдельных лицах, вынашивая мечту, что когда он уйдет на пенсию, удалившись от дел, то напишет книгу, в которой будут фигурировать видные политики и мыслители, распорядившиеся судьбами наций и народов на протяжении десятка лет.

Узнав об аресте Милана Радовича, Геза Бернат мысленно принял решение во что бы то ни стало помочь юноше. Сам план освобождения родился у него в голове во время обеда. От внимания журналиста не ускользнуло нервозное поведение Вальтера фон Гуттена. Бернат хорошо знал, что Гиммлер и его люди намерены в самом ближайшем будущем рассчитаться с армейскими офицерами, настроенными против нацистов, создать таким образом германские вооруженные силы, командный состав которых не будет заниматься политикой, зато будет по-собачьи предан идеям фюрера.

Бернату давно было известно о болезненной склонности подполковника Вальтера фон Гуттена, однако лишь вчера вечером он понял, что об этом знает и Чаба. Бернат уже собирался идти спать, как вдруг Андреа спросила его:

— Папа, ты допускаешь, что Вальтер гомик?

В этот момент Геза, по обыкновению, раскуривал трубку перед сном. Горящая спичка, которую он поднес к трубке, обгорела до того, что обожгла ему пальцы.

— Кто тебе об этом сказал? — спросил он, зажигая вторую спичку.

— Чаба. А уж он-то наверняка знает. Представь себе, он даже приставал к Эндре Поору! Фантастика, дай только. Не правда ли?

— Говоришь, Чаба сказал? — задумчиво спросил Бернат и, забыв в тот момент о дочери, начал лихорадочно соображать, связывая в единое целое обрывки мыслей. Мозг его в тот момент уподобился чреву ЭВМ, в которую заложили разрозненные данные: Вальтер фон Гуттен, Чаба... дело Рема, Хорст Шульмайер, Рейнхард Гейдрих, Милан Радович...