Андраш Беркеши - Последний порог

— Он пришлет за тобой машину?

— Обещал.

Бернат потер виски и проговорил:

— Думаю, что настало время мне самому поговорить с Аттилой. Уж больно мне не нравится его поведение.

— Можешь поговорить, но только не обо мне. Мне кажется, это унизительно...

Гибель Аттилы сильно повлияла на генерала, и, хотя он мужественно крепился, от Андреа не ускользнуло, что старик едва держится на ногах. Ей стало так жаль его, что она чуть было не заплакала. Она поцеловала его ввалившуюся щеку, хотела было обнять, чтобы довести до кресла, но старик жестом отстранил ее. Выпрямившись, он подошел к столу и сел только после того, как уселась девушка. Затем он позвонил служанке, попросил принести чай и пирожные.

— Дядюшка Аттила, я ничего не хочу: я только что поужинала.

— Тогда идите, — отпустил он служанку. — И не мешайте нам. — Он долго раскуривал сигару. Руки у него дрожали, он слегка покашливал. — Анди, — заговорил генерал после долгого молчания, — я знаю тебя с детских лет. И ты меня тоже давно знаешь, не так ли?

— Точно так.

— Если я не ошибаюсь, весной ты станешь дипломированным врачом... Хирургом, как и Чаба.

— Точно так, — сказала Андреа, мысленно сердясь на себя за то, что она постоянно произносит эти два ненужных слова.

— А мы как взрослый со взрослым еще ни разу не разговаривали.

— Нет...

— Вот я и думаю, — продолжал генерал, — пора нам так побеседовать, разумеется, вполне откровенно, как положено друзьям. Мне кажется, ты на меня сердишься.

— Почему вы так решили?

— Чувствую просто. — Сигарный дым расплывался над письменным столом, щипал девушке глаза. — Девушки, по обыкновению, ненавидят отцов, которые противятся женитьбе их сыновей. Ты, безусловно, знаешь, какой точки зрения я придерживаюсь по этому вопросу.

— Знаю, — подтвердила Андреа, — но я не ненавижу вас, дядюшка Аттила. Я просто люблю Чабу, а он — меня. О женитьбе мы не говорили.

— И до каких же это пор вы намерены с ним так жить?

— До тех пор, пока любим друг друга. А могу я, дядюшка Аттила, спросить вас кое о чем?

— Разумеется.

— А вам никогда не приходила в голову мысль о том, что я могу родить вам внука? Настоящего маленького Хайду? Ведь это зависит только от меня, а я детей обожаю. Я так хочу стать матерью. А знаете, почему я не родила до сих пор? Только потому, что Чаба, чего доброго, подумает, что я хочу его принудить к браку или же просто причинить ему неприятность. Я уже два раза была в положении. И оба раза Чаба хотел, чтобы я сохранила ребенка. Я рыдала, а затем скрепя сердце лишала себя этой возможности. И делала я это не ради вас, дядюшка Аттила, а ради Чабы. А теперь скажите, чего вы от меня хотите?

Андреа почувствовала, как учащенно забилось у нее сердце, она так разволновалась, что если бы не взяла себя в руки, то смело могла бы высказать господину генерал-лейтенанту все, чего она ему еще никогда не говорила. Вспомнив о Чабе, она сразу же немного успокоилась. Этот представитель рода Хайду даже не представляет себе, что, если бы она захотела, сын тотчас же плюнул бы на него. Но она сама не желает этого, ведь тогда их счастье не может быть полным. Андреа почувствовала, что генерал как-то странно рассматривает ее.

— Анди, я тебя понимаю и хочу заключить с тобой одно соглашение. Ты была со мной откровенна, таким же буду и я. Своего мнения я и сейчас не переменил. Я не против того, чтобы Чаба любил тебя.

— ...а против того, чтобы он женился на мне! — взволнованно выпалила девушка. — Пусть он женится на дочери настоящего аристократа с хорошим приданым, а я останусь его любовницей. — Голос Андреа дрожал от сильного возмущения, она вот-вот готова была разрыдаться.

— А ты не подумала, что такое глупое предложение может оскорбить меня? Или ты считаешь, что я не знаю, что такое честь? Или я забыл о том, что твой отец — мой друг? Как ты смела подумать, что я разрешу своему сыну превратить дочь моего друга в продажную женщину?! — Глаза старика горели. — Этого я не допущу! Пока Чаба любит тебя, я не позволю ему жениться на другой, хотя и не хочу, чтобы он взял в жены тебя. О причинах Чаба тебе, видимо, говорил. Но теперь положение изменилось. — Сбив с кончика сигары пепел, он заговорил более тихим и более спокойным голосом: — Погиб Аттила, и я согласен, чтобы Чаба женился на тебе. Но с одним условием: пусть он станет военным, пусть даже военным врачом, не возражаю. А ты должна пообещать мне, что твой первенец, если это будет мальчик, станет кадровым офицером. Таким ты должна и воспитать его. — Старый генерал замолчал, сверля девушку взглядом.