Юхан Харстад - Где ты теперь?

Я чувствовал, что рядом стоит мама. Она молчала, но я все равно знал, что она там.

– Матиас, я так долго тебя ждал, все уже забрали багаж, а я все стоял и ждал. А потом я пошел в справочную и попросил проверить по списку пассажиров. И тебя там не было.

– Я опоздал на десять минут. И на старуху бывает проруха, – сказал я.

– Но, Матиас, почему же ты не выехал пораньше?

– Это не я опоздал. Это мой автобус уехал слишком рано.

– Но… – отец замолчал, – когда же ты теперь приедешь?

Я собрался с силами.

– Не знаю. Но наверное, не скоро еще.

– Но, Матиас…

И я перебил его, сказав:

– Папа, ты должен как-нибудь приехать сюда, приехать и посмотреть на море, оно тебя ждет. – Я сказал так, чтобы отвлечь его, и он отвечает, что и впрямь хотел бы приехать, и мы начинаем обсуждать время поездки, хотя оба знаем, что он никогда не приедет, не потому, что не хочет, а потому, что такого просто не бывает, у него работа, без мамы он уже больше двадцати лет никуда не ездил, он не очень легок на подъем, он домосед. А я много раз повторяю, что он должен приехать, и отец обещает приехать, мы планируем то, чего никогда не случится, и мы оба это осознаем, потому что я его сын, а жизнь моя сейчас так далека от его жизни, что если он приедет, то окажется в ней чужим и лишним и я, представляя его людям, с которыми провожу тут время, буду смущаться. Хотя это совсем не так, я не знаю, как мне объяснить отцу, чтобы он понял, насколько я действительно хочу, чтобы он приехал, больше всего на свете хочу, чтобы он приехал сюда, посмотрел, как я живу. А потом голос отца исчезает, и трубку берет мама.

Мамин голос:

– Матиас?

– Привет. Что?

– Когда ты приедешь домой? Когда следующий самолет?

– Ну, где-то на рождественской неделе.

– Хорошо, то есть ну да – так ты приедешь? Домой? На рождественской неделе?

– Нет. – Не знаю, почему я так решительно ответил, просто так уж получилось.

– Матиас, мы так по тебе скучаем. Мы так хотим, чтобы ты приехал.

По мне скучали.

Меня ждали.

Я был в другом месте.

Я напоминал телефакс, который забыли отправить как-то в пятницу. Несостоявшиеся переговоры.

– А дома сейчас идет снег?

– Снег? Здесь, в Ставангере? Не-ет…

– Я так и думал.

– Почему?

– В Ставангере почти и не бывает снега. Совсем не удивительно.

– Ты о чем это?

– А кто в гости придет? На Рождество?

– Ну-у, как обычно. Твои тетки, дядя Эйнар, бабушка.

– Слушай, а сколько бабушке лет?

– Сколько ей лет… Хм, не знаю. Много.

– А ведь она же до самой пенсии работала в фотоателье Эллингсена, верно?

– Да.

– Она была фотографом и проявляла снимки, так ведь?

– Да, верно. Твоя бабушка очень талантливым фотографом была.

– Но ведь ее собственных фотографий у нас очень мало. Может, только парочка найдется.

– Да, ты, наверное, прав. А ты к чему это?

– Да нет, так просто спросил. Странные вещи порой случаются.

– Почему ты об этом спросил, Матиас?

– Не знаю. Просто в голову пришло.

– Так ты когда домой приедешь? Приедешь на рождественской неделе?

– Нет. Наверное, не приеду. Я, наверное, останусь здесь еще на какое-то время.

– Но… у тебя хоть деньги есть? И что нам делать теперь с твоей квартирой? Она сейчас свободна, отец каждый месяц за нее платит, но так же не может вечно продолжаться. Ты мог бы у нас пожить…

– Все в порядке. Не волнуйтесь. У меня есть деньги. Я тут устроился на работу. Кстати, мне, скорее всего, больше не нужна будет та квартира. Можно отказаться от аренды.

– Ты сказал – ты на работу устроился. Что за работа?

– Ну, сначала я делал овец. Из дерева. Сувениры для туристов. А теперь снова стал садовником.

– Деревянных овец?

– Очень красивых. Хочешь, могу прислать тебе парочку.

– Мне больше хочется, чтобы ты почаще звонил.

– Я послал вам открытку.

– Что?

– Я вам открытку отправил. Рождественскую. Картинка на ней, правда, не совсем в рождественском духе. Но все равно.

– Ладно, – сказала мама, и по голосу я слышал, что она сдалась, – Матиас, я побегу, мне еще надо успеть стол накрыть, и по телевизору скоро Видар Ленн-Арнесен, [64]ты же знаешь, мы обычно смотрим его на малый сочельник, так что…

– Ну, с Рождеством, – поздравил я. Я не рассказал, что все остальные разъехались и я остался тут один.

– С Рождеством, Матиас, – смущенно ответила она, – береги себя.

Уже опустив трубку, я услышал, что отец тоже желает мне счастливого Рождества, но не успел я ему ответить, как связь прервалась. Перезванивать только ради этого мне не хотелось.