Юхан Харстад - Где ты теперь?

Выпрямившись, я смотрел на него. На руках у меня были садовые рукавицы. Навстречу я не пошел. Да и не нужно было: отец ровно и спокойно шагал по пустоши, энергично переставляя ноги и озираясь по сторонам.

Мне кажется, он улыбался.

Я почти уверен.

И когда он приблизился и поставил чемодан на траву, я обнял его. Просто молча и крепко обнял. В тот момент я вспомнил о Софии, которая спит и ни о чем не думает, о Йорне, которого не слышал уже почти год, о Хелле, которая неизвестно где находится и неизвестно с кем проводит свои ночи, обо всех людях, от которых я прятался на протяжении нескольких лет.

Передо мной стоял отец.

– Ты все-таки приехал, – сказал я.

– Естественно, приехал. Я же собирался приехать, рано или поздно.

Мне так много хотелось сказать, но я растерялся.

– Хорошо долетел? – спросил я.

Отец покачал головой:

– Ужасно. Я уж и не думал, что мы приземлимся.

– Обратно можешь доплыть на корабле. До Бергена. Это займет сутки, но поездка очень приятная. Ты ведь корабли любишь больше самолетов.

– Да. Матиас?

– Что?

– А чем все-таки ты тут занимаешься?

– Деревья сажаю, – сказал я, осознавая, что он не об этом спрашивал.

– Почему ты не вернешься домой? Мама ужасно соскучилась.

– А ты?

– И я тоже.

– Может, я вернусь летом, – сказал я.

– Обещаешь? Не скажешь опять, что опоздал на самолет, как в прошлый раз?

– Я действительно опоздал тогда на самолет!

– Угу.

– Я скоро вернусь. Летом самолеты часто летают.

Отцу хотелось, чтобы мы вернулись вместе, через несколько дней, поплыли на корабле, ему хотелось обезопасить себя. Я объяснил, что пока мне еще рано возвращаться, рассказал о том, что София в больнице, о том, что произошло с момента нашего последнего разговора, и обо всем, о чем не написал в открытках.

– Я… мы… Матиас, мы расторгли договор аренды на твою квартиру. Ты же не звонил… – сказал отец извиняющимся голосом, – ты же все равно там больше не живешь, зачем зря платить, правда? А вещи твои перевезли к нам. И машина твоя теперь у нас.

– Все правильно. Я в любом случае собирался съезжать. – Я попытался обратить слова в шутку, но особо смешным это никому из нас не показалось. Я вновь стал серьезным. – Не уверен, что смогу опять поселиться дома. Мне кажется, я уже для этого староват.

– Мы подумали и решили, что, может, ты пока поживешь в летнем домике? А потом подыщешь себе новое жилье.

– В Йерене?

– Да. Я поговорил с соседями, и если захочешь, летом тебе там и работа найдется.

Отец подумал обо всем.

Я же почти ни о чем не думал.

Когда через полчаса вернулись Херлуф с Йоугваном, мы с отцом в отличном настроении сидели, прислонившись к дереву, и щурились на солнце. Я все объяснил Херлуфу, а тот сказал, что это чудесно. Он был добрым и разрешил мне уехать пораньше. Мы с отцом дошли до машины, положили его чемодан в багажник и поехали сначала в Торсхавн, зашли там в супермаркет за едой, а отец купил кое-каких сувениров для мамы, брошюру по вязанию и бело-синюю футболку с надписью «I Love Foroyar» [87]и нарисованным козлом. Футболку отец тотчас же надел на себя, мы сели в машину и поехали в Гьогв, на Фабрику, а по дороге я раздумывал, как мне получше описать свою тамошнюю жизнь, рассказать, что все изменилось после того, как мы вытащили из воды Карла, и после трагедии с Софией, объяснить, почему я пока не могу вернуться домой.

Постепенно выяснилось, что мама с отцом знали о моей жизни больше, чем мне казалось, и что объяснять придется не так уж много. Еще год назад, в конце лета, во время первой беседы с моими родителями, Хавстейн рассказал им, что это за место, и убедил, что мне, наверное, будет полезно пожить там какое-то время. Поэтому они не звонили. Больше того – Хавстейн всю осень и весну примерно раз в месяц звонил им сам и рассказывал про мою жизнь. Поэтому я и не чувствовал, что они беспокоятся.

Итак, приезд отца – это что-то вроде родительского собрания.

Мы сидели на пригорке над бухтой – я, он и Хавстейн.

Разговаривали.

Что называется, перетряхивали грязное белье.

– Тебя, Матиас, уязвило, что я разговаривал с твоими родителями, а тебе не сказал? – спросил Хавстейн.

– Да нет, не особенно, – ответил я, – хотя я такого не ожидал, да ладно уж.

– Мне не хотелось, чтобы ты еще и об этом думал, – пояснил Хавстейн.

– Это ты попросил отца приехать?

– Нет, – не без гордости ответил отец, – я сам придумал.

– Ты хорошо придумал.

Порывшись в невидимом руководстве для психиатров, Хавстейн предложил: