Эльфрида Елинек: Алчность: развлекательный роман

Повсюду волосы, и на ладонях мёртвой, налипшие на кровь, я бы сказала, эти напоённые искусственной краской и завивочной химией пережитки человека женского пола, и этот пол, видать, много чего перелсил, перед тем как умереть. Телефонный эксперт и его жандармский родитель имеют, должно быть, нечто вроде встроенного военного клапана, ну, я думаю, они вообще любят драться, но вынуждены — один как должностное лицо государства, другой как служащий — на людях сдерживаться. Но где-то он должен находить выход, зверь, а в женщине, как правило, не разгуляешься. После этого приходится специально бегать. У некоторых после этого появляется зверский голод, они обнимаются, облизывают друг друга, но зрачки уже беспокойно бегают, заглядывая поверх голов, ведут себя непростительно и при этом, может быть, немножко стесняются, ведь глазам стыдно, зато душе радостно. Они уже виляют хвостом, ещё до того, как кто-нибудь успеет дотянуться до подходящей палки. Кстати. Как на ваш взгляд, не слишком ли серьёзно я сейчас выгляжу? Ох, этого я не хотела! А теперь покрепче палкой по шерсти, она не может сколько-нибудь серьёзно смягчить удары. Загляните, да скорее. в прошлое, там вы увидите серьёзного человека, тоже отца семейства, без всякого страха орущего на живых людей, которые были бы уже мёртвые, если бы их способ вождения имел серьёзные последствия, потому что они что-то нарушили в уличном движении, да-да, водители есть водители, так было во все времена, даже в те, когда они были ещё кем-то и о них снимали фильмы. Иногда ещё велосипедисты, но они достаточно получают уже за сам факт своего существования. Одинокие женщины, очень ухоженные, но уже больше не молодые, они хватают всё, что шевелится и носит брюки, хотя они и сами их, в конце концов, носят. Но им этого мало, и иногда они получают приложенный аппетитный кусок, мясо, на которое они больше не рассчитывали, зато оно теперь на них рассчитывает. Хм-м, выплачена ли уже квартира? Одна очень ухоженная женщина уже второй раз на этой неделе идёт в парикмахерскую, чтобы сделать себе маникюр с шелковистым лаком, такое нельзя не заметить; это красноречивее любого поэта, само её тело говорит при помощи этих знаков, что оно тоскует и уже, наконец, знает по ком.

Засим следует властный стук в дверь во время патрулирования уличного движения у сберкассы, там же аптека, а мы живём в аккурат над нею, и в следующее мгновение чтоб было немедленно открыто, хотя нет времени прикрыться, чтобы вызывающе скрыть все округлости, которые в наши дни так востребованы. В крайнем случае их формы после ванны нужно смазать, а в случае аварии наложить новый протектор. Не будет лишним, если даже причесать мотор и немного приспустить шасси. Яркие краски сегодня снова сигналят с лица, с ногтей рук и ног, что всё великолепно. Что и мы не лыком шиты, это мы всегда говорили во весь голос до тех пор, пока не превратились в ничто, и никто о нас больше не думает.

Жандарм посматривает, кого и как ему срубить шариковой ручкой на плаху планшета. У него есть особое чутьё, как привести женщину к тому, чтобы она выразила своё удовлетворение громкими криками и стонами. С женщиной, на которую это чутьё сработало, он вначале отходит в сторонку и позволяет себе выражаться недвусмысленно, а два дня спустя дама уже беспокойно ходит от одного окна к другому-хотя ситуация была недвусмысленной и бумажка с телефонным номером недвусмысленно поменяла своего владельца, — принюхивается к запаху своих подмышек, душисто ли ещё там, и натирается лосьоном. Сегодня он должен прийти, а то бы мы уже сидели в это время в поезде на Вену, чтобы навестить старую подругу. С каждой минутой беспокойство растёт, так и напрашивается впечатление, что её жизнь ещё не подошла к концу, поскольку с этого конца кто-то ещё хочет войти — неважно кто. Смерть приходит достаточно рано. Адрес помечен там, где жандарм помечает номера маптин и штрафы, в ближайшие дни мы это спокойно рассмотрим.

Где есть маленькие покои, там их можно и открыть. Прежде всего, простые, разочарованные дамы средних лет сразу же дают каждому, даже не взглянув на него как следует, ключ к себе, они знают: если их открыть, там уже и взять-то нечего, но если по углам помести, по сусекам поскрести, можно заварить т акую кашу, что и не расхлебаешь потом. Этот господин опытный и тренированный, хоть и не в домашних делах, но если за это можно получить дом, то почему бы и не потрудиться. Обнимешь тут и дровяной сарай и будешь о него тереться, пока на нём смоляные слёзы не выступят. И что он только во мне находит, ведь он так привлекателен, что мог бы найти себе сколько угодно и покрасивее, и помоложе. Но почему, собственно, нет? Почему бы и не я? Милости просим с вашим дознанием, здесь у нас декоративная корзина с душистыми пряностями и с маленьким планшетиком, на котором мы записываем, что купить!