Дмитрий Вересов - Дети белых ночей

Наталья, утвердительно кивнув, быстро заговорила:

– Я понимаю, что поступаю подло, но рядом с ним, хоть он такой смешной и нескладный, я чувствую себя уверенной. Мне все про него понятно, и от этого становится както надежно и спокойно. Я нисколечко не сомневаюсь в его любви.

– Это не подлость, Наташа. Это инстинкт самосохранения, но никогда не поступай с Вадимом жестоко. Это единственное, на что ты теперь не имеешь никакого права. Постарайся, чтобы этот обман стал последним... Чтобы это не вошло в привычку. Это поможет не потерять себя, не раздвоиться окончательно, не превратиться в опустившуюся мегеру-домохозяйку, вечно ноющую о загубленной карьере... Раз уж я,– Зорина налила себе в бокал вина,– невольная виновница этой печальной повести, то помочь тебе просто обязана.

На следующий же день они посетили профессора Галле. Светило социалистического акушерства, о мастерстве и провидческом даре которого слагали легенды, оказался копией Айболита, с такими же седыми пышными усами и в очках с толстыми линзами. Вот только красный крест на белоснежной крахмальной шапочке отсутствовал.

Пока Наталья собиралась в смотровой, он весело балагурил с Аллой Владимировной в своем кабинете, отделенном старинной застекленной дверью. «Наверное, они старые знакомые»,– подумала девушка, робко покинув смотровую.

– Нуте-с, присаживайтесь. Причин для беспокойства не нахожу. Как принято сейчас выражаться – институт Отта дает гарантию. Визуальный осмотр меня более чем удовлетворил, тазосложение – прекрасное, для обстоятельного обследования еще рановато, но общий тонус мышц соответствует теоретической норме, подкрепленной моим долгим опытом. Единственный каверзный сюрприз, который может подготовить нам мать-природа,– это размер плода, больший, нежели естественное раскрытие родовых путей. Батюшка будущего дитяти – крупногабаритная персона?

Наташа смутилась и кивнула. Зорина сидела напротив и улыбалась.

– Вот и славненько. Предупрежден, значит, вооружен. Значит... Позвольте, Алла Владимировна, подопечная-то ваша не с Дальнего же Востока на консультацию приехала? Или старый доктор все опять напутал?

– Нет, конечно, Николай Николаевич. Наташа живет в Ленинграде.

– Вот я и говорю – славненько. Каждый месяц походите ко мне, понаблюдаем вас и, коль соблаговолите, милости прошу к нам на роды! Возражения, особые просьбы имеются? – Последней фразой профессор всегда завершал лекции и палатные обходы.– Прекрасно, жду вас ровно через месяц. И не переживайте за свою спортивную судьбу, в таких деликатных вещах медицина понимает больше тренеров.

У чугунной решетки клиники их встретил обеспокоенный Вадим. Будущий муж и отец мерил шагами Менделеевскую линию. Засматриваясь на институтский вход, постоянно натыкался на прохожих. Но, увидев улыбающиеся, довольные лица женщин, Иволгин успокоился и расслабился.

– Все хорошо, да?

– Все просто великолепно,– Наташа бросилась ему на шею и расцеловала в обе щеки.– Ты был прав, Домовой, все будет хорошо!

– Посмотри,– Вадим достал из кармана небольшую коробочку из темно-синего бархата.

– Господи, Димка, неужели? – Невеста запрыгала и захлопала в ладоши.

– Нет, ты сначала посмотри, вдруг тебе не понравится,– он повернулся к Зориной: – Алла Владимировна, что там с ней такого делали? Отчего пациентка впала в детство?

– Наташа, будь милосердна к жениху! – В голосе Зориной слышалось одобрение.

– Не буду смотреть, не буду! – Вадим обиженно надулся.– Пускай сам покажет! Сейчас я закрою глаза, сосчитаю до трех и... Договорились?

Иволгин улыбнулся. Наташа плотно зажмурила глаза.

– Раз! – Она выставила вперед руку, чуть приподняв безымянный палец.– Два-а-а! – Вадим открыл коробочку и, достав оттуда блеснувшее белым камнем кольцо, надел его на палец любимой.– Три!

Черные огромные ресницы, как тропические бабочки, взметнулись вверх, и восхищенному взгляду невесты во всей своей красе предстал настоящий дар.

На платиновой ромбовидной подушечке, что геометрическими вершинками покоилась на широком золотом ложе в окружении двенадцати бриллиантовых осколков, гордо и ярко сверкал четвертькаратный благородный камень...

Две красивые женщины и их спутник, весело переговариваясь, голосовали легковушкам у стен Кунсткамеры.

У них все было хорошо.

Главное, что она вынесла из всего курса спецподготовки, который проходила в шикарном и мрачном Эшли-Хаузе, огромном замке на западе Шотландии, укладывалось в два небольших афоризма: «Никто не знает, каким должен быть успешный разведчик» и «Разведка – это искусство».