Фрэнк Харди - Власть без славы. Книга 1

— Какого черта вы тут сидите, разинув рот! — заорал он, грохнув кулаком по столу. — Надо же как-то выкручиваться! Вот Фрэнк говорит — может, удастся свалить это дело на других двух букмекеров: О’Флаэрти им тоже насолил.

— Мы уже сами про это думали, — сказал Боров. — Они тут болтали, что покажут этому О’Флаэрти. Вот мы и подумали: может, им и пришить это дело?

— Думали! Здесь, кроме меня, и думать-то некому. Вы только и надумали, что хлопушку бросить! Бэдсона не нашли, по О’Флаэрти промазали. Если б вы делали всё, как велел Фрэнк, вы бы прикончили О’Флаэрти. Ладно, впредь вы будете слушаться Фрэнка. Зарубите себе на носу: когда я в отъезде, Фрэнк здесь хозяин. Посамовольничали, хватит.

— Те ребята уверяли, что их бомба его убьет, — сказал Артур Уэст. — Если б Фрэнк меня пустил, уж я бы сумел прикончить эту собаку.

Джон Уэст не обратил внимания на слова брата.

— Слушайте, вы! Если кто и засыплется на этом деле, так только не я! — сказал он. — Поняли? Кто угодно, только не я! Но смотрите, как бы не засыпался кое-кто из вас. — Он с силой толкнул сидевшего ближе всех к нему Ренфри: — Дай сесть — не видишь, я устал!

Ренфри поспешно вскочил. Джон Уэст сел в конце стола и глубоко задумался. Надо сохранять спокойствие! Немного погодя он вытащил из кармана солидную пачку денег и протянул несколько бумажек Борову.

— Слушай, Боров. Разыщешь этих дураков, дашь им по сто фунтов на брата и пускай уезжают из Австралии, да чтоб не вздумали возвращаться. Оставлять их тут опасно — как бы О’Флаэрти не наткнулся на них, еще болтать начнут. Дальше. Надо выставить все в таком виде, как будто это дело тех двух букмекеров. Пошлем анонимное письмо полицейскому, который тогда вместе с О’Флаэрти арестовал их, — напишем, что придет и его черед, что-нибудь в этом роде. Томми, узнай, как его там зовут, и пошли письмо. Подвели нас всех под обух, а я теперь отвечай.

— Я сам все сделаю, мистер Уэст, — спокойно сказал Лэмменс. — Если бы мои распоряжения были исполнены, О’Флаэрти лежал бы сейчас в могиле.

— Вот что, Фрэнк. Я пошлю письмо во все газеты. Барни сейчас нам его сочинит. Пойдем к нему. А вы все слушайте: кто еще раз даст маху или начнет болтать — душу выну!

Голос его звучал хрипло, лицо исказилось от такой свирепой, безудержной злобы, что даже этих головорезов пробрала дрожь.

Назавтра в газетах появилось письмо Джона Уэста, написанное Барни Робинсоном без большой охоты, но в самых цветистых выражениях. Письмо опровергало какую-либо причастность Джона Уэста к случившемуся, поскольку он как раз в это время находился в Сиднее, и кончалось довольно неожиданно: он, Джон Уэст, готов заплатить тысячу или хотя бы даже миллион фунтов стерлингов всякому, кто докажет, что он, Джон Уэст, так или иначе замешан в этом преступлении. Джон Уэст пока еще не совсем миллионер; но он скоро им будет. Смешно обвинять миллионера в покушении на убийство!

Печать яркими красками расписывала и еще одну новость: полицейский, который недавно вместе с О’Флаэрти арестовал двух владельцев тайных тотализаторов, получил анонимное письмо с предупреждением: «Берегись, теперь твой черед!»

На следующий день было опубликовано письмо известного сенатора-лейбориста, члена федерального парламента. Уроженец Куинсленда, этот сенатор одним из первых попал под влияние Джона Уэста, купившего в Куинсленде два ипподрома и уже успевшего оказать известное давление на лейбористскую партию этого штата.

В своем письме сенатор высмеивал намеки О’Флаэрти, будто покушение на него подстроено Джоном Уэстом, и заканчивал так:

«На месте мистера Уэста я бы напрямик спросил начальника сыскной полиции О’Флаэрти, его ли он имел в виду, выступая со своим грозным обвинением, и действительно ли он полагает, что мистер Уэст был осведомлен об этом преступлении, поощрял преступников или действовал с ними заодно».

На это последовали два совершенно различных ответа.

Начальник полиции Каллинан торжественно выразил уверенность в том, что мистер Уэст не имеет ни малейшего отношения к преступлению, о котором идет речь. О’Флаэрти же от всех доводов сенатора не оставил камня на камне. «Это преступление — на совести мистера Уэста и его друзей», — писал в заключение О’Флаэрти.

Ответное письмо Джона Уэста было выдержано в самых мирных тонах: у мистера Уэста, видите ли, есть своя теория относительно того, кем, как и почему было совершено покушение, и если начальнику сыскной полиции угодно будет навестить его, мистер Уэст охотно поделится с ним своими соображениями.