Айрис Мердок - О приятных и праведных

Дьюкейн встал и со стуком поставил стакан на каминную доску.

Биранн вялой походкой вернулся на прежнее место.

— У меня особого выбора нет, ведь так? — пробормотал он.

— И так, и не так, — сказал Дьюкейн. — Не скрою, что я решил в любом случае не раскрывать все в этом деле до конца, то есть как бы вы ни поступили. Но поскольку вы — джентльмен…

— Бредовая затея, я считаю. Все это может обернуться катастрофой. Не понимаю, почему вы вообразили, будто это удачная мысль.

— Я говорил на эту тему с Полой — в общих чертах, разумеется, не касаясь своего решения. И на мой взгляд, она очень не прочь попытать счастья еще раз. Ей тоже, судя по всему, не удалось от вас исцелиться.

— Что вас, несомненно, приводит в изумление, — сказал Биранн. Он постоял, глядя на огонь. — Ладно, Дьюкейн, будь по-вашему. Я попробую, но не более того. Что из этого получится — одному Богу известно.

— Вот и хорошо. Вы же изредка думали о том, чтобы вернуться?

— Да, но лишь как о чем-то из области фантастики. Когда расстаются два таких твердолобых человека…

— Я знаю. Потому-то и рассудил, что в данном случае нелишним будет появление deus ex machina [48] Зд. — спасительное вмешательство третьего лица (лат.), букв, «бог из машины». .

— То были, наверное, приятные минуты. Ну ладно. Только когда дойдет до дела, Пола, может статься, обнаружит, что ей даже смотреть на меня противно. Да и со мной едва ли произойдет срочное превращение в идеального супруга.

— Что правда, то правда. Вы каким были негодяем, таким и останетесь.

Биранн усмехнулся и снова взял в руки стакан.

— Удивительно, как это вы не стараетесь спасти Полу от моих лап? Забавно, что у меня не раз мелькала мысль, нет ли между вами и Полой… Не дай-то бог! Подумать, что рядом с Полой окажется другой мужчина было невыносимо, но хуже всего, если б им оказались вы…

— Что ж, если хотите держать других мужчин на расстоянии, приглядывайте за нею сами. Кстати, я забыл назвать еще одно условие. Вы должны все рассказать Поле.

— И о Радичи, и обо всем прочем?

— Да. Конечно, Пола может счесть нужным сдать вас, как вы изволили выразиться, полиции. Но мне в это не очень верится. Вот, возьмите, вам это понадобится. Мне оно больше ни к чему.

Дьюкейн протянул ему листок с признанием Радичи.

Биранн положил бумагу на каминную доску.

— По-моему, лучше будет, если Поле расскажете вы. То есть просто изложите основные факты. Вдруг она решит, что не желает со мной встречаться после этого. Да и вообще может не захотеть.

— Сомневаюсь. Впрочем, не возражаю — давайте, расскажу я. Ей что, приехать сюда на встречу с вами или вы предпочтете сами явиться в Дорсет?

— Это пускай решает она. Хотя нет, пожалуй, лучше будет в городе. Я как-то не готов предстать перед близнецами.

Дьюкейн рассмеялся:

— Да, близнецы — это серьезно. Но я предвижу, что они вас простят. Ну, а теперь остается лишь пожелать вам удачи.

Биранн потянул себя за нижнюю губу, отчего асимметричность его черт сделалась еще заметнее.

— Это, надо думать, своего рода шантаж, не так ли?

— Надо думать, да.

— Я, пожалуй, все-таки захвачу с собой эту бумагу.

Биранн положил к себе в карман признание Радичи. На это рассмеялись они оба.

Биранн шагнул к выходу.

— Я черкну вам, когда повидаюсь с Полой, — сказал Дьюкейн.

— Спасибо вам. И вообще — спасибо.

Они подошли к парадной двери. Стоя в дверях, Биранн тронул Дьюкейна за плечо. Дьюкейн поспешно протянул ему руку и они, пряча глаза, обменялись рукопожатием. Еще мгновение, и Биранн скрылся за порогом.

Дьюкейн устало нагнулся подобрать письма, лежащие на дверном коврике. Побрел назад в гостиную, поворошил угли в камине. Обратил внимание, что на всей мебели лежит пыль. Куда же запропастился этот чертов Файви? Ежеминутная радость бытия, не покидавшая его, несколько притупилась, несколько удлинилась льдинка, залегшая внутри. Не заработал ли он хроническое нездоровье, которое заявит о себе в скором времени? Дьюкейн зябко поежился и заметил, что стучит зубами.

Почему-то он очень ждал этой встречи с Биранном. И вот она прошла, точно во сне. Правда, он уже больше не считал Биранна негодяем. Мало-помалу, с неизбежностью, Биранн стал ему нравиться. Но одновременно то напряжение, что связывало их, ослабло. Биранн ему сделался не нужен. Притом, если Биранн вернется к Поле — да и вообще в любом случае, — он рано или поздно оскорбится вмешательством Дьюкейна, усмотрев в нем только желание лишний раз проявить свою власть. Может, оно и было только желанием проявить свою власть. Биранн будет избегать его, и, если они с Полой вновь соединятся, Пола начнет избегать его тоже. Дьюкейн вздохнул. Так хотелось поговорить с участливым человеком — например, с Мэри Клоудир, так хотелось, чтобы кто-нибудь пожалел его, утешил. Хотелось опять очень ждать чего-то… Он сел и стал перебирать письма.