Зои Хеллер - Хроника одного скандала

В этом, полагаю, и кроется истинная причина привязанности моей сестры к Богу. В аксессуарах. Много лет назад, еще до ее брака с Дейвом, мы с Марджори съездили в Европу и побывали в Лурде. Я в жизни не видела ее такой счастливой, как во время набега на сувенирные киоски Лурда. Марджори любовалась калеками и эпилептиками, которые по очереди плюхались в лужи святой воды. Она была в восторге от нищих певцов и факельных процессий. Но только всем этим брелочкам, маечкам, побрякушкам воистину удалось ее покорить. Остается пожалеть, что моя сестра не ушла в католичество. Какой заряд она бы получала, перебирая бусины четок.

Признаться, меня немного волновало, как Шеба воспримет уклад этой семьи. Маловероятно, чтобы до Марджори и Дейва она близко сталкивалась со столь рьяными верующими. Однако пока все идет гладко. Шеба не устает повторять, что очарована моей сестрой и зятем. «Какие вы счастливые!» — твердит она, фланируя по дому в ночной сорочке. И если я в состоянии уловить в ее заверениях нотку de haut en bas [20] Высокомерия (фр.). , то Марджори с Дейвом простодушно купаются в лести. «Красавица, правда? — театрально шепчет Марджори, стоит Шебе повернуться к ней спиной. — А голосок какой прелестный, правда?» Даже Дейв, о чьей немногословности ходят легенды, угрюмо признал, что газетные снимки Шебы «чести фотографам не делают».

Вчера Шеба углубила вотум доверия к себе, обратившись с просьбой сходить вместе со всей семьей на утреннюю службу Страстной пятницы. Марджори только что не обмочилась от восторга. Я, разумеется, не пошла. Старательно «проспала» до момента, когда дом опустел, убедилась, что никому не приспичит вернуться за перчатками, после чего встала и немного прибралась в гостиной. Наводя в нашей комнате порядок, я и наткнулась на сумочку Шебы.

У меня не было намерения рыться в вещах Шебы, но при виде кавардака внутри сумочки я решила, что весенняя уборка и здесь не повредит. Боже, сколько мусора насобирала Шеба! Пригоршни мелких монет. Облысевший карандаш для выведения пятен, весь в налипшей грязи. Несколько мрачного вида мятных леденцов. Парочка тампонов, от старости пустивших ростки сквозь целлофановую упаковку. Из-под прорванной на самом дне подкладки что-то белело. Я вытащила обшарпанный конверт с пачкой фотографий.

Естественно, я заколебалась. Взглянуть или нет? Мне не доставляет удовольствия вламываться в частную жизнь Шебы. Но как неофициальный опекун Шебы, я тем не менее взяла на себя определенные обязательства, манкировать которыми не имею права.

Все карточки изображали Шебу и Конноли. И все были сделаны в один вечер, на Хэмпстедской пустоши. Я перебрала несколько не слишком лестных снимков Шебы на траве и массу снимков валяющего дурака Конноли: он поигрывал бицепсами на манер культуристов, вываливал язык, корчил рожи. Меня затошнило от вида этой туповатой младенческой физиономии. Увы, худшее ждало впереди. На последних четырех или пяти чуть смазанных фотографиях любовники были сняты вместе. (Очевидно, Конноли держал фотоаппарат на вытянутой руке.) Снимки носили откровенно непристойный характер. На двух Шеба была сфотографирована по пояс голой. Еще на одной, в особенности мерзкой (воспоминание о которой я тщетно пыталась стереть из сознания), Шеба опустилась на колени перед обнажающимся Конноли.

Возвращала я снимки в конверт дрожащими руками. Шеба не раз клялась мне, что уничтожила все, что было связано с Конноли. И что же? Полюбуйтесь — она хранит порноснимки с мальчишкой у себя в сумочке. Первым моим побуждением было уничтожить это безобразие, но тем самым я призналась бы Шебе, что самовольно копалась в ее вещах. С тяжелой душой я положила конверт на место.

Со службы Шеба вернулась, булькая от возбуждения. Сколько всего полезного она услышала! Как бы дождаться следующей службы! Я все надеялась получить тайный, только между нами, знак подтверждения абсурдности ситуации. Но нет — ни подмигивания, ни движения бровью. Ничего. Все это было бы не так мучительно, будь Шеба искренна в своей влюбленности в церковь, но истовая религиозность ей точно не грозит. Внезапная страсть к Богу для Шебы — не более чем развлечение, нечто вроде хобби Марии-Антуанетты, питавшей слабость к колдовским обрядам. Не побоюсь утверждать, что случись моей сестрице и Дейву оказаться последователями какого-нибудь варварского культа, Шеба с тем же воодушевлением присоединилась бы к жертвоприношениям и песнопениям во славу идолов.