Дмитрий Алейников - Контора

Что еще предусмотрел Рома? Кавказцы. С этими лучше не связываться, причем причин — море. Могут не заплатить после сделки. Могут начать (и, скорее всего, начнут) хлопать тебя по плечам, называть братом и канючить еще какие-нибудь льготы, вроде отдать им все даром. Это уже их психология: если дал маленькую скидку, то может уступить и больше. Как они торгуют на рынках? «Бери за сто рублей!.. Нэт? Пятьдесят!.. Нэт? Двадцать!.. Э, подожды, брат! Бери за пять!» Если с ними начинают торговаться, они тотчас решают, что это игра такая, и играют до бесконечности. Короче, с этими кавказцами одни проблемы. И это еще мелочи! Гораздо хуже обернется дело, когда они начнут рассказывать всем своим землякам про возможность сэкономить в «Конторе». Те двинутся сюда толпами и, не мудрствуя лукаво, потребует записать их в дилеры. Тут, слово за слово, и выплывет Ро-мина афера.

Кстати, раззвонить на весь белый свет про эту лазейку мог кто угодно. Язык за зубами точно удержит только тот, кто планирует еще раз воспользоваться такой схемой экономии денег. Если клиент пришел покупать не в последний раз, то позаботится о том, чтобы и в дальнейшем покупать обору-дование дешевле.

— Тут, — рассуждал вслух Рома, — можно даже посулить ему на будущее не пять, а шесть процентов, пусть считает, что его здесь ценят и уважают!

Рома выделил два десятка категорий покупателей, которые не подходили для «окучивания» или с которыми лучше не связываться. Он вообще оказался необычайно словоохотлив, чего за ним не замечали в родном Бердянске. То ли столица с ее вековыми традициями так подействовала на него, то ли отсутствие благодарного слушателя развило его способность к философствованию на досуге, но теперь Мухо каждый вечер изливал на земляка целые водопады своих мыслей, теорий, наблюдений и даже проектов на ближайшие сто двадцать три года.

Леха впитывал мудрость, мотал на ус, запоминал и делал выводы. Единственное, чему не мог научить его опытный товарищ, это искусству с лету опознать подходящего клиента. Не владел Рома этим искусством, и Лехе предстояло самому разрабатывать теорию, определять критерии, присматриваться, принюхиваться.

Понимая, сколь велика окажется цена одного-единствен-ного прокола, Леха не спешил, взвешивая все «за» и «против», добросовестно прощупывал каждую кандидатуру, прикидывая то так, то эдак, не подходит ли данный экземпляр под одну из запретных статей. Большинство клиентов заканчивало свои дела раньше, чем Леха выносил по ним свое взвешенное и обоснованное заключение. В итоге за два месяца работы Леха успел сделать свое заманчивое предложение лишь восьмерым. Трое согласились, но заказы были мелкими. Компаньоны заработали что-то около двухсот баксов на брата. Это, конечно, и отдаленно не походило на те барыши, о которых мечтал Леха и на которые рассчитывал

Рома, вытаскивая приятеля в Москву и составляя ему протекцию. Мухо ворчал и призывал друга «шевелить поршнями». Леха и сам готов был этими самыми поршнями пошевелить, но не представлял, в каком направлении шевелить.

В каждом покупателе ему виделся или дальний родственник коммерческого директора, или зять сотрудника налоговой полиции, или болтун, или еще кто-нибудь вредный и опасный. Всякий раз, когда надлежало открыть рот и заговорить о деле, Леху словно разбивал паралич: заставить язык ворочаться нужным образом не было никакой возможности. Леха мучился, потел, ругал себя последними словами и напоминал о долгах и семье в Бердянске. Постепенно он становился менее строгим при отборе клиентов, рискнув даже предложить скидку пожилому осетину, зашедшему посмотреть морозильники для эскимо. Осетин понял механику предлагаемой операции, но даже со скидкой датская техника оказалась ему не по карману.

Удачная сделка с продажей стеллажей для склада принесла приятелям сразу около трех сотен. Леха воспрянул духом, Рома немного подобрел и ослабил напор, решив, что его непутевый напарник взялся-таки за ум.

Продав стеллажи, Леха решил, что эта сделка — добрый знак. Дальше дело пойдет легче. Так всегда получалось на рынке: можно простоять полдня и ничего не продать, а потом вдруг выстраивается очередь. Главное, не пропустить того заветного покупателя, который принесет с собой удачу. В полной уверенности, что обслужил именно такого покупателя, Леха и пришел на следующий день на службу.

Когда подошла Лехина очередь встречать клиента, в зал вошла высокая дама лет тридцати пяти. На даме было длинное, в пол, расшитое серебряными цветами платье, которое вполне сошло бы и за вечерний туалет, когда б не стильный кожаный ремень и темно-синие теннисные туфли. Девятикласснице такой «прикид» пришелся бы в самый раз, но на взрослой тете наряд выглядел странно. В довершение своего, мягко говоря, нетрадиционного образа дама держала в руках маленькую собачку. Кажется, эта порода называется мопс.