Дмитрий Алейников - Контора

В образовавшемся вакууме Борис начал чувствовать дискомфорт. Как-никак испытательный срок истекал, время шло, а он не узнавал ничего нового, не набирался опыта, не рос в профессиональном плане. Привычка жить от сессии до сессии не давала ему покоя. Что, если в конце месяца ему устроят экзамен, который он с треском провалит? Более всего угнетало то, что бывший студент-отличник Апухтин оказался не в состоянии объективно оценить, насколько он к подобному экзамену готов, знает ли он предмет столь же хорошо, как менеджеры, испытательный срок прошедшие?

Необходимость бороться со сном и искать себе занятие, вместо того чтобы час от часу умнеть, злила и проступала разочарованием: зря он сдался так быстро и согласился убивать время в этой «Конторе»...

В конце первой недели, когда Борис, сняв с гвоздика заветный ключик, намеревался умыться, чтобы отогнать одолевающую сонливость, он встретил в коридоре человека, которого ему не представили в первый день, но который, совершенно очевидно, работал в «Конторе», причем имел определенный вес.

Человек окинул проходившего мимо Бориса оценивающим взглядом, прежде чем окликнуть его.

— Молодой человек!

— Да? — Борис остановился.

— Вы... сотрудник?

Борис развернулся, и человек смог увидеть его бейдж.

— Борис Апухтин, — прочитал он. — Вы давно работаете?

— С понедельника. — Борис чувствовал некоторый дискомфорт оттого, что приходится отвечать на вопросы незнакомого человека.

— Понятно. — Человек продолжал задумчиво изучать бирку на груди Бориса.

— Что ж, — уяснив для себя что-то, человек посмотрел в лицо собеседнику, — с вами я теперь знаком. А кто я, надеюсь, вы знаете?

Бориса задело подобное высокомерие. Насколько он помнил, требовалось знать в лицо лишь дедушку Ленина, принимающего зачет профессора да классиков, чьи портреты украшали стены аудиторий. Впрочем, встретить последних в коридоре не представлялось возможным. А этот пуп земли решил уравняться с Коперником!

— Думаю, что как минимум зам. генерального, — ответил Борис и тут же одернул себя: ответ прозвучал не слишком приветливо. Не стоило грубить начальству.

— Думаете? — Брови человека приподнялись. — То есть вам меня не представили?

— Насколько я помню, нет. — Борис хотел произнести это как-нибудь подружелюбней, но опять получилось как-то не так.

— Любопытно. А почему же вы решили, что я «как минимум...»?

— Я видел, как вы выходили... — Борис прикусил язык, сообразив, что едва не сморозил глупость.

— Выходил? Откуда выходил? — Собеседник был заинтригован.

Что теперь оставалось делать? Сказал «А», говори и «Б».

— Я видел, как вы выходили из туалета, — закончил фразу Борис.

— Что? — насторожился незнакомец. — При чем тут?..

— Ну, вы закрывали его своим ключом, — поспешно начал объяснять Борис, хотя с каждым новым словом уверенность в том, что сейчас его примут за идиота и выставят взашей, крепла, как брошенная в морозильник порция эскимо. — Своим. Понимаете? Ключ висел у вас на связке. У менеджеров ключ общий, с синей биркой. Один на восемнадцать человек. В сервисе, бухгалтерии и закупке — свои ключи. По одному на пять-шесть человек. У коммерческих директоров ключ один на троих. А у вас свой. Вот я и подумал...

— Любопытно! — фыркнул человек и, резко повернувшись к Борису спиной, пошел прочь.

Сделав полдюжины шагов, он на ходу извлек из кармана связку ключей и остановился, изучая ее, словно видел впервые. Потом обернулся столь же быстрым движением.

— Ключ, говоришь? — Лицо его расплылось в довольной улыбке. — Ловко, Борис Апухтин! Ключ от туалета как фактор социального статуса сотрудника фирмы. Я запомню!

Он то ли козырнул, то ли погрозил остолбеневшему от такого поворота Борису пальцем и быстро пошел дальше.

Кстати, это был один из совладельцев «Конторы» и по совместительству один из генеральных директоров — Станислав Игоревич Бах.

Неприятный холодок пробежался по Лехиной спине, когда он развернул анкету, выданную в отделе персонала «Конторы». Рома предупредил его, что в последние дни процедура приема на работу чуть усложнилась: появился новый начальник, который ввел обязательные анкеты, тесты, собеседование. Но анкета анкете рознь. То, что выдали Лехе, напоминало скорее школьный географический атлас со вложенными в него контурными картами: бланки формата А4, испещренные разноцветными буковками, составлявшими вопросы, и графами-прямоугольничками для ответов. Вопросы начинались с довольно стандартных: «фамилия», «год рождения», «место рождения», затем плавно переходили в менее привычные вопросы о курении, хобби, планах на жизнь, а под конец в обведенных ядовито-зеленым цветом прямоугольниках предлагалось написать о наличии на теле татуировок, вероисповедании и отношении к неграм.