Дмитрий Алейников - Контора

— Да, друган, — хлопнул Леха по плечу однокашника, когда часть собравшихся вышла на двор покурить и размяться, — лихо ты устроился. В Москве, с хорошими бабками...

Рома насторожился, поняв, что хвалебная речь — лишь вступление перед очередным заходом на деловой разговор. Так оно и было.

— Слушай, — Леха понизил голос, — но как же ты так устроился? Поделись опытом, а то я уж заколебался со всякой дрянью по рынку бегать.

Рома оглянулся в надежде, что кто-нибудь из гостей придет на помощь, шуганет приставшего как банный лист дружка. Увы, тот, кто еще не упился, соображал и мог помочь, напротив, дипломатично отдалился, заключив, что у закадычных друзей промеж собой серьезный разговор. Нехорошо, конечно, отбиваться от коллектива, но когда еще поговорить? Ромка-то завтра назад в Москву.

— Слышь, — не встречая отпора, Леха и вовсе пошел напролом. — Слышь, а устрой меня на эту фирму, а? Нет, в натуре, ты меня знаешь: не подведу, и за мной не заржавеет! Серьезно! Комнату на двоих будем снимать— уже выгода. И вместе проще что-нибудь замутить, урвать лишнюю пайку. Да что я тебе рассказываю!

Рому качало от бабушкиной самогоночки, усталость от переезда давала о себе знать, и сил для сопротивления не осталось вовсе. Он попытался отмахнуться и предложил перенести разговор на потом.

— Когда потом? Ты же уедешь завтра! — возмутился Леха. — Давай сейчас перетрем, в общих чертах. А потом ты мне позвони, и я приеду. Мне собраться — плюнуть и растереть! Я в принципе свободен... Если честно, то я так свободен... по уши в дерьме, хоть бутылки пустые собирай! Короче, свободен дальше некуда. Ты, слышь, Рома, не будь гадом, помоги. За мной не заржавеет!

Борису дали бейдж с его именем и фамилией и велели повесить на лацкан пиджака.

Бейдж — слово заморское. Им обозначают такую бирку, конвертик из прозрачного пластика, который вешают на грудь сотруднику фирмы. Что-то вроде съемного тавра, обозначающего принадлежность его носителя к фирме. В этот прозрачный конвертик вкладывается листочек с названием фирмы, именем сотрудника и его должностью.

У Бориса значилось: «Контора». Апухтин Борис. Менеджер».

Слово «менеджер» звучало красиво и гордо, как все заимствованные слова.

Между нами говоря, какой же смысл тянуть из чужого языка слово, которое звучит не красиво и не гордо? У нас и у самих полно слов, которые не просто не звучат, но за их произнесение запросто можно угодить в отделение милиции. Хотя слова-то наши, народные слова.

Звучало-то слово «менеджер» гордо, но вот значение его оказалось столь же обманчиво, как и у звонкого словечка «бейдж». Это за границей менеджер — управляющий, руководитель. А у нас менеджер это... все что угодно. Менеджер по недвижимости, менеджер по регистрации заявок, менеджер по продажам, менеджер по разделке говяжьих туш, старший менеджер по уборке и выносу мусора.

Менеджер Апухтин считал, что назначен самым заурядным продавцом.

Бирка на груди подействовала на Бориса угнетающе. Некогда в грезах ему представлялось, что табличка с его именем и должностью будет висеть на двери кабинета. В идеале же подобные надписи остаются исключительно на эффектной визитке. Начиная эпопею с трудоустройством, молодой человек искренне верил, что в худшем случае на его столе будет стоять аккуратная табличка. Но чтобы таскать собственное имя на лацкане...

Было мгновение, когда Борис раздумывал, не вернуть ли бейдж с благодарностью и не послать ли «Контору» куда подальше вместе с ее правилами и традициями. Но он не сделал этого и покорно повесил табличку, куда велели. Почему? Он и сам не смог бы внятно ответить.

Управляющий по кадрам провел его в зал и представил невысокого роста девушке в довольно стильном, но явно не идущем к нескладной фигуре костюме и огромных диковинной формы очках. Хотя по части очков Борис себя экспертом не считал, — возможно, они и неплохи.

— Это наш новый сотрудник, Борис Апухтин, прошу любить и жаловать, — представил управляющий Бориса, не преминув покоситься на бейдж, прежде чем произнести фамилию.

— Это наш старший менеджер, Ольга Талльская. Прошу любить и слушаться, — с претензией на остроумие отрекомендовал он девушку в очках и, откланявшись, ретировался.

— Очень приятно. — Борис улыбнулся, с досадой отметив про себя, что приятного мало: начальников полно и всем плевать, что у него лучшая дипломная работа потока.

— Значит, так. — Ольга протянула Борису стопку листов, покрытых строчками печатного текста. — Это наш прайс. Учи.