Олег Рой - След ангела

Свет галогеновых фонарей заливал все вокруг, словно дрожащей розоватой жидкостью, чем-то вроде киселя. И при этом резком трепещущем свете Санек разглядел в ее глазах слезы.

— Угу. Я тоже хочу, — проговорил он с трудом.

— Хочешь на мне жениться? — спросила Лила, и он заметил, что голос у нее изменился. Он нехотя кивнул, пряча глаза, и она все поняла.

— Смотри не расхоти, — с неожиданной злобой бросила Лилка. Выхватила у него из руки виолончель и рванулась в дверь.

Санек постоял-постоял, поправил воротник, как был раньше, и зашагал вниз по ступеням.

Что там Лилины слезы, он и сам готов был заплакать!

Никогда, ну никогда, ни в каких своих мечтаниях — ну, почти ни в каких — не видел он себя мужем, а Лилку своей женой, матерью их общих детей. И даже теперь, когда она сказала об этом — и может быть, даже всерьез, — все равно в глубине души он был уверен, что этому не бывать.

Почему не бывать? Объяснить толком Санек бы не смог. Лила ему нравилась очень-очень, стоило подумать о ней, как по всему телу разливалась сладкая дрожь. Он бы, наверное, жизнь за нее отдал. И она его вроде бы любит. За чем же тогда дело стало?

Он подумал о ее родителях. Родители у Лилы были замечательные. Отец держал сеть магазинов автозапчастей, но по образованию был инженер-конструктор. Мама — удивительная красавица, с гибкими, ухоженными руками, нет сомнения, что Лила вырастет на нее похожей. И бабка тоже очень симпатичная — такая приколистка, такая хлопотунья! Все они видели Санька уже не раз и всегда вежливо отвечали на его приветствия, когда он провожал Лилу домой. Санек никак не мог представить, чтобы эти милые люди могли сказать своей дочери и внучке: «Не встречайся с ним, у него отец — пэпээсник, а мать — простая продавщица». Нет, об этом даже и подумать невозможно.

Но Санек за немногие свои годы успел повидать в жизни многое и о многих вещах мог судить теперь совсем по-взрослому. И, вспоминая Лилины слова, Лилины слезы, Санек понимал, что ни говори, как ни плачь, а в жизни так не бывает. Жизнь — не сказка. В жизни принцы иногда женятся на Золушках, особенно модельной внешности, но принцессы никогда не выходят замуж за свинопасов.

Так не бывает.

Эти слова сами собою повторялись в его голове, и от них было горько-прегорько. А еще больно. Больнее, чем от Мишкиных побоев.

Вдруг ему припомнилось, как давным-давно, когда они были совсем детьми, почти то же самое, про женитьбу, сказала ему Каша-Простокваша. «А может быть, — сама собой всплыла откуда-то мысль, — все девчонки говорят это всем мальчишкам, с которыми встречаются?» А если так — то скольким ребятам сказала эти же слова Каша? И скольким еще когда-нибудь скажет их Лила?

Неделю или полторы назад на тусе появилось новое лицо — некто Игорь. И хотя он был ненамного старше собиравшихся там пацанов, сказать, что он отличался от них, значит — не сказать ничего. Игорю было, наверное, лет двадцать, может быть, двадцать два. Высокий, за метр девяносто, накачанный, косая сажень в плечах, фигурой он напоминал охранника их школы, здоровяка Марата. Но только фигурой. Марат был смуглым, чернявым, темноглазым — а у Игоря глаза были голубые, а коротко стриженные явно в хорошей парикмахерской волосы — светлые. Одет он был обычно в дорогую черную кожаную куртку, джинсы и высокие армейские ботинки, пацаны клялись, что американского производства, настоящие «натовские». Он приезжал на черной «бэхе»-«пятерке», не новой, но в глазах пацанов и это было очень круто. Не пил, не курил, но охотно угощал ребят пивом и сигаретами, когда его об этом просили. Пару раз он быстро и так красиво «успокоил» самых крутых, пробовавших задавать ему вопросы в духе: «А ты, в натуре, кто такой и шо тебе тут надо?», ловко уложив их на землю буквально одним силовым приемом, что моментально заслужил всеобщие «респект и уважуху». Санька с ним не пересекался, но издали, как и все, поглядывал. С интересом и любопытством. И был особенно удивлен, когда вечером той среды Игорь вдруг подошел к нему сам. Достал пачку сигарет, протянул. Санек взял одну. Сигареты были хорошие, дорогие. Сам он таких никогда не покупал.

— Игорь, — протянул тот крепкую, точно каменную ладонь.

— Сазон, — машинально ответил Саня, по привычке представившись так, как его обычно звали на тусе.

— А по имени как? Не люблю погонял, зоной отдает.

— Саша.

— Так-то лучше. Пива хочешь?

— Не пью.

— Даже пива?

— Даже пива. Меня с него развозит хуже, чем с водяры.