Юлия Вертела - Интенсивная терапия

– Елы-палы, тельняшка идет тебе больше. – Сашку интересовала не внешняя, а внутренняя сторона учения. Однако постичь ее он не успевал, поскольку то и дело отвлекался на более земные предметы, как то сопромат и обычный мат, когда не хватало идейного лексикона.

Трудность была еще и в том, что с детства картавившей Дашке тяжело давалось обязательное многократное распевание: «Харе Кришна, харе Кришна, Кришна, Кришна, харе, харе...»

В брошюре уверяли, что если вы будете бесконечно говорить «пепси-кола», то уже через несколько минут вам это смертельно надоест. Но имя Кришны трансцендентно, и его хочется повторять снова и снова. Усомнившись, Дашка обнаружила, что «пепси-кола» произносится легче и надоедает ей меньше святого имени Хари.

Оказалось также, что питаться можно лишь тем, что сначала было предложено Верховному Господу. И Дашка, сдерживая приступы тошноты, регулярно совершала подношения митьковского комбикорма изображению Кришны, вырванному из толстого талмуда. Кришна морщился, девушка понимающе кивала:

– Мне тоже бананы нравятся. Дык где ж их взять, Господи?

Заскучав, Дашка переключалась с «Харе Кришна» на «Анжелику в гневе». И, обернувшись все той же занавеской, представляла себя уже не Гопи, а красоткой при дворе французского короля.

А вскоре на собрании преданных, где студенты попытались разрешить возникшие недоумения, гладко выбритый мужчина в желтом одеянии спустил их с небес на землю:

– Алкоголь, чай, кофе и табак непозволительны. Наслаждение любовными играми – привилегия, дарованная исключительно Господу. А те, кто ему служит, должны с благоговением склоняться перед лотосными стопами...

– Ничего не понимаю, – шепнула Дашка соседу по собранию.

– Да чего тут понимать: мяса не жрать, с бабами не спать. И поклоняться пяткам.

Окинув суровым взором полуобнаженную грудь Дашки, пастырь посоветовал ей купить увесистый том «Ведической кулинарии» по цене двух месячных стипендий.

– Оппаньки, сестренка! – уныло произнес Александр на выходе из вегетарианского собрания.

Портрет Божественной Милости перекочевал со стены на стол, где был залит кофе и дешевым портвейном, а затем отправился в мусорное ведро. А вскоре его место на стене заняла вырезанная из газеты фотография Цоя.

На этом, однако, приключения Сашки на разных уровнях сознания не окончились. Светловолосый датчанин Оле Нидал покорил его байками о Тибете и тамошних ламах. Просветленный европеец разъезжал по миру с проповедями буддизма и добрался до Ленинграда.

Первоначально рассказчик путешествовал в Непал за гашишем, который перевозил через границы в головах статуй Будды. Он жаждал поделиться с соотечественниками пятью граммами счастья, которое вместе с инструкциями и курительными принадлежностями собирался разбросать с самолета над Копенгагеном в час пик. Затея провалилась, зато в горах датчанин повстречал ламу. Тот на его глазах растворился в воздухе без малейшего косяка и так же просто материализовался обратно. Религиозный опиум оказался забористей, да и распространять его было безопасней.

Декабрьские сонливые вечера располагали к медитации. Сложив ноги крест-накрест, Александр пытался представить фигуру таинственного ламы, чтобы слиться с ним и совместно развоплотиться в эфире. Взгляд ламы был добрым, однако делиться секретами мастерства учитель не торопился. На 184-м повторе монотонного обращения Сашка почувствовал, что уходит в вожделенный астрал, но тут отворилась дверь и в комнату ввалилась Дашка с подругой и группой незнакомых парней с гитарами. Трое битников ненавязчиво поставили на край стола бутылку «Сибирской».

Сашка продолжил тихо растворяться, но уже не в астрале, а в предвкушении приятного общения.

Ольга, толстушка с витыми сосульчатыми кудрями, увидав разложенный коврик и на нем еще не пришедшего в себя Александра, переливчато заголосила:

Сашка на полуслоге оборвал надоевшую мантру: – Можно хоть раз в жизни спокойно?.. Дашка, потрясая батоном, взахлеб пояснила: – Представляешь, мы с Ольгой чуваков классных повстречали, из Сибири без денег к нам в Питер автостопом доперли. У них песни прикольные, закачаешься! Возле митинга в защиту прибалтов спели, я, как умная Маша, с каской прошлась... На пьяном угле отоварились. Перекупили талоны у какого-то папаши. Упомянутая военная каска перекочевала на стол с головы запевалы в кирзовых сапогах. Длинноволосый в перманенте и темных очках деликатно откупоривал бутылку. Самый низенький и кряжистый, похожий на стоеросовый дубок, бросил на крюк кожаную куртку с заклепками. Немного согревшись, «стопари» взяли гитары и принялись музицировать. Разлив по стаканам, затянули «Разлив»: