Грэм Грин - Брайтонский леденец

— Не знаю, что привело тебя к этой мысли, — сказал он, — но я за закон и порядок. Я буду с тобой. — Собственная отвага ударила ему в голову. Он положил руку ей на колено. — Для тебя я готов на все, Айда.

— После того, что она здесь говорила, остается только одно, — сказала Айда.

— Что же?

— Пойти в полицию.

Айда влетела в полицейский участок. Она улыбнулась одному, помахала рукой другому, хотя в жизни не встречалась ни с кем из них. Она была весела и решительна и в своем возбуждении увлекла за собой Фила.

— Мне надо видеть инспектора, — сказала она сержанту, сидевшему за письменным столом.

— Он сейчас занят, мадам; по какому вопросу хотите вы его видеть?

— Я могу подождать, — ответила Айда, усаживаясь возле вешалки с полицейскими плащами. — Садись, Фил. — Она улыбнулась всем уверенно, не стесняясь. — Бары откроются только в шесть. До тех пор нам с Филом делать нечего.

— По какому вопросу вы хотите видеть инспектора, мадам?

— Самоубийство под самым вашим носом, — ответила Айда, — а вы называете это естественной смертью.

Сержант уставился на нее, и Айда ответила ему таким же взглядом. Ее большие ясные глаза (легкие выпивки, которые она позволяла себе время от времени, на них не повлияли) не говорили ничего, не выдавали никаких тайн. Чувство товарищества, добродушие, веселость заслоняли ее тайны, как железные шторы заслоняют зеркальную витрину. Можно было только догадываться о товарах, лежавших там: солидные старомодные высококачественные товары — справедливость, око за око, закон и порядок, смертная казнь, время от времени немного развлечений, ничего грязного, ничего темного, ничего постыдного, ничего тайного.

— А вы меня не дурачите? — спросил сержант.

— Нет, мне сейчас не до этого, серж.

Он прошел в кабинет и закрыл за собой дверь, а Айда уселась поудобнее на скамейке, устроилась на ней, как дома.

— Здесь душновато, мальчики, — сказала она. — Что если открыть и другое окно? — И они послушно его открыли.

Сержант окликнул ее, стоя в дверях.

— Вы можете войти, — объявил он.

— Пойдем, Фил, — сказала Айда и потащила его с собой в крошечный узкий кабинет, где пахло политурой и рыбным клеем.

— Итак, — начал инспектор, — вы хотели рассказать мне о каком-то самоубийстве, миссис… — Он пытался спрятать за телефоном и книгой записей жестянку с фруктовыми леденцами.

— Арнольд, Айда Арнольд. Мне почему-то показалось, что это по вашей части, инспектор, — сказала она с едким сарказмом.

— Это вам муж?

— Нет, это приятель. Я просто хотела привести с собой свидетеля.

— А о ком же вы беспокоитесь, миссис Арнольд?

— Его фамилия Хейл. Фред Хейл. Простите, Чарлз Хейл.

— О Хейле нам все известно, миссис Арнольд. Он умер совершенно естественной смертью.

— Ну нет, — возразила Айда, — вам не все известно, Вам не известно, что я была с ним за два часа до того, как его нашли.

— Вы не были на дознании?

— Я не знала, что это его нашли мертвым, пока не увидела его фото.

— А почему вы думаете, что здесь что-то неладно?

— Слушайте, — сказала Айда. — Он был со мной и был чем-то напуган. Мы приехали к Дворцовому молу. Мне нужно было помыться и причесаться, но он не хотел, чтобы я оставляла его одного. Я ушла только на пять минут, но он уже исчез. Куда он пошел? Вы говорите, он пошел позавтракать в кафе Сноу, а потом по молу в Хоув и под навес. Вы думаете, он просто надул меня, но это не Фред… то есть не Хейл… завтракал в кафе Сноу и оставил там карточку. Я только что видела эту официантку. Хейл не любил пиво Басе… он не стал бы пить Басе… а этот человек; который был в кафе Сноу, послал за бутылкой Басса.

— Это ничего не значит, — сказал инспектор. — День был жаркий. К тому же он плохо себя чувствовал. Он устал от всего того, что ему нужно было делать. Я не удивился бы, если бы он сплутовал и послал в кафе Сноу кого-нибудь другого вместо себя.

— Девушка не хочет ничего о нем говорить. Она знает, но не хочет говорить.

— Я могу легко найти объяснение, миссис Арнольд. Может быть, этот человек оставил карточку при условии, что она ничего не скажет.

— Нет, тут не то. Она напугана. Кто-то напугал ее. Может быть, тот же человек, который довел Фреда… Да есть и еще кое-что.

— Мне очень жаль, миссис Арнольд. Вы зря теряете время, зря поднимаете шум. Видите ли, ведь после его смерти было вскрытие. Точно установлено, что он умер естественной смертью. У него было плохое сердце. В медицине это называется миокардит. Я бы назвал это просто жарой, и толкотней, и переутомлением… и слабым сердцем.