Ашот Аршакян - Свежий начальник

Я надеюсь стрельнуть сигаретку у прохожего, но прохожего в дачном поселке нет. Я хочу найти окурок, но на земле окурков нет. Я бегу к мосту, где утром видел рыбаков. Но там тоже чисто. Есть идея бежать к трассе, там уж точно можно разжиться куревом. И я бегу, не замечая, что бегу уже долго, и не сгибаюсь в приступе отдышки, и только сердце колотится, и я радуюсь, что все-таки у меня есть цель…

На следующее утро, собираясь в Москву, я мечтаю, что дома пойду на кухню, протяну руку и достану с холодильника блок «Явы».

Да… У меня дома на холодильнике лежит блок «Явы». А в коридоре, в старом серванте, хранится просоленная щучья голова с острыми иглами-зубами.

В поле зрения межвременной революционной ячейки «Бухарест Де Фиеста» попал одаренный семиклассник Витя Бубов. Он организовал политический кружок на базе молодежной секции карате. К девятому классу представил товарищам теоретическое обоснование вооруженного захвата власти.

В институт Бубов поступать отказался. В армии он надеялся выучиться дисциплине и получить доступ к оружию.

Его призвали. Направили в зоотехническую часть у поселка Натки в Рязанской области. На второй год службы Вите удалось проникнуть в сарай, где в ящиках лежали промасленные детали автоматов Калашникова. Собрать автомат на месте не удалось — не было света. Бубов уложил необходимые детали в непромокаемый пакет, завернул в мешковину и закопал в лесу, пометив место большим камнем.

Вернувшись из армии, Бубов пригласил к себе членов кружка. Многие товарищи не явились, а те, кто пришел, пытались отговорить Витю от планов вооруженного восстания. Спрашивали: «Где ты оружие возьмешь?!»

Бубов, с присущей ему категоричностью, пресек оппортунистические настроения и рассказал об автомате, спрятанном в лесу у поселка Натки. Несколько товарищей испугались и ушли. Оставшиеся были в подпитии и предложили Вите самому съездить за оружием, и тем самым доказать серьезность намерений.

Через неделю на первой электричке Бубов выехал в Рязань. До военной части шел лесом. Сверток с деталями был на месте. Витя собрал автомат, разобрал, упаковал и спрятал в рюкзак.

По дороге домой он волновался, решил, что в будущем поставки вооружения будет доверять компетентным товарищам. Перестраховавшись, Витя сошел с электрички за чертой города, на станции «Лубочки». Его сразу арестовали.

В ментовском уазике он старался не думать о тюрьме, надеялся на условный срок и пытался подкупить милиционеров. Не вышло.

Приехали в город. Остановились перед старым домом на Колышенской набережной, где в смутные годы размещался ГУЛБ(н).

В каминном зале Виктора Бубова встретили агенты межвременной революционной ячейки «Бухарест Де Фиеста».

— Мы следили за Вами! — сказал агент Вильинский, — своим терпением, бескомпромиссностью Вы заслужили место в передовой части перманентного революционного фронта!

— Возьмите оружие! — агент Лыжина протянула Вите похищенный в военной части автомат, — теперь Ваше имя — Энгит Сво. В охваченных огнем южных штатах Верхней Либерии ждут лидера. Им будете Вы, Энгит!

В ту же секунду Энгит-Витя ослеп от хлынувшего в глаза яркого африканского солнца. Он поднял над головой калашников и закричал:

— Угулунбей ала алгамут?!

— Угулунбей, Энгит!! — заревели в ответ тысячи чернокожих солдат седьмой повстанческой армии.

Когда татарин Альберт, презрев комсомольскую линию, примкнул к диссидентствующей молодежи из Прикамья, университетский апломб аспиранта Рюмина заметно приуменьшился. Зависть к свободомыслию товарища и невозможность бросить на полпути эксперимент по дезинтеграции «Влияния Роддика» привнесли в нигилистический характер Андрея Рюмина долю авантюризма. С первой оттепелью он выбил путевку в пансионат «Журавлиная стая» на Балтийском море и затаился до ледохода. Подготавливался к побегу за границу.

На крепкой льдине, в белой маскировочной палатке Рюмин неделю дрейфовал в направлении Стокгольма. Перед самым портом льдина дала трещину, Рюмин надул лодку, взял весла, буханку черного хлеба, научный дневник и тихонько погреб к берегу.

Рюмину предоставили политическое убежище. Он эмигрировал в США. Работал над дезинтеграцией «Влияния Роддика», вел передачи на радио «Свобода», чувствовал себя предателем Родины и пил.

Он поселился на Аляске в местечке Коцебу и долгими полярными ночами вглядывался в темные торосы схваченного льдом Берингова пролива.