Джойс Оутс - Блондинка. Том II

Но больше всего его оскорбляло то, что жена в каждой комнате умудряется устроить бардак, не убирает не только за ним, но и за собой. И то же самое наблюдалось в доме родителей. Он готов был поклясться, что до брака она не была столь рассеянна. Ходила чистенькая, аккуратненькая, так мило стеснялась раздеваться в его присутствии. Теперь же он на каждом шагу натыкался на ее тряпки, многие из которых видел в первый раз. И буквально повсюду — эти салфетки, перепачканные в гриме! А в ванной, в доме родителей, она оставила безобразные пятна от этой своей косметики в раковине, у тюбика с пастой пропала крышечка, из всех расчесок и щеток торчали светлые волосы. И эти же волосы забили раковину — мама обнаружила это уже после их отъезда, и ей приходилось самой все чистить и убирать. Черт побери\..

А иногда она забывала спустить за собой воду в туалете.

Нет, таблетки тут ни при чем, в этом он был уверен. Сам растоптал к чертовой матери всю ее аптечку, прочел ей хорошую нотацию, и она поклялась, что никогда, никогда больше не проглотит ни одной пилюли. «О, Папочка! Верь мне, верь!» Лично он никак не мог этого понять: ведь в кино она больше не снимается, так на кой хрен ей подбодрять себя всей этой дрянью? Но, похоже, энергия требовалась ей для самой обычной жизни. Эта жизнь постоянно ставила ее в тупик. Отчего она напоминала одного парня, члена его команды, — хорош только в самой тесной и жаркой схватке, а во всех остальных отношениях — полное фуфло. И вполне искренне говорила ему: «Знаешь, Папочка, это так страшно! Ведь этой сцене с реальными людьми нет конца. Ну, все равно что ехать в автобусе, который никто не может остановить. — И на лице у нее при этом возникало такое задумчивое детское выражение. «А ты когда-нибудь думал, Папочка, как это трудно — догадаться, что имеют в виду люди, если они, возможно, вообще ничего не имеют в виду? Не как в кино и в сценарии.

Или же уловить смысл того, что происходит, когда, возможно, никакого смысла в том нет, а это просто «происходит» и все? Ну, как погода?» В ответ на все это он лишь качал головой, не зная, что и сказать. Он встречался с актрисами, и моделями, и разными другими девушками на вечеринках и готов был поклясться, что разбирается в этом типе женщин. Но Мэрилин, она была нечто особенное. Так иногда говорили его приятели, шутливо тыкая при этом кулаком под ребра и заставляя его краснеть: Эта твоя Мэрилин, она нечто особенное, да? Вот задницы, ни хрена не понимают, а все туда же!

Иногда она его просто пугала. Ну, не слишком сильно, но все-таки. Сама прямо как кукла, откроет свои стеклянные голубые глазки, и ты ждешь от нее детского лепета. А она возьмет да как выдаст что-нибудь этакое, хитрое и непонятное, может, даже мудрое, прямо как в разных там поговорках дзэн, сразу и не поймешь. Причем говорит все это самыми простыми словами, ну, совсем как какая-нибудь десятилетняя девчонка. И он пытался сделать вид, что понимает, о чем она.

— Вот что, Мэрилин, ты проработала целых десять лет без отдыха, пахала, как я, только в кино. Ты, можно сказать, настоящая профи в своем деле. Но только сейчас у тебя перерыв, отпуск, так что давай отдохни, а? И мне заодно тоже дай отдохнуть. — Он терпеть не мог пустого трепа. Хотя ему всегда импонировало некоторое сходство между ними. Он понимал, что такое быть настоящим большим профессионалом, когда глаза всего мира устремлены на тебя; знал, что это такое напряженный сезон, со всеми этими плэй-офф [24] Плэй-офф — дополнительные игры за рамками основной сетки матчей. и серией матчей. Да тебе некогда оглянуться, перевести, что называется, дух, поразмыслить над чем-нибудь. Не говоря уже о том, чтобы сделать. А уж как выкладываешься за время сезона!.. Пожалуй, нигде так человек не выкладывается, ну, разве что на войне.

— В боксе есть такое выражение — «он поймал его внимание». Это когда парня крепко стукнули. — Он объяснял ей все это сочувственно, а она глядела на него и растерянно улыбалась, будто он говорил на иностранном языке. — Это что касается внимания, — добавлял он. — Концентрации. А если у тебя этого нет… — Тут голос его замирал, а слова повисали в воздухе, как детские воздушные шарики. Сила притяжения на них не действовала.

Как-то раз, в доме в Бель-Эр, он вошел в спальню и увидел, что она торопливо прибирает заваленную одеждой комнату, хотя служанка (которую он нанимал лично) должна была прийти через несколько часов. Она недавно принимала душ и была совершенно голая, если не считать полотенца на голове, накрученного тюрбаном. При виде мужа глаза у нее стали такие виноватые, и она пробормотала: