Зэди Смит - Белые зубы

Что еще? Ну, Арчи не всегда только складывал бумагу. Когда-то он был велогонщиком. Что ему нравилось в велогонках, так это как ты носишься по велодрому. Круг за кругом. Даешь себе шанс каждый раз немножко улучшать результат, проходить круг быстрее, так, как нужно. Но только у Арчи никогда это не получалось. 62.8 секунды. Хороший результат, даже мирового уровня. Но в течение трех лет он проходил каждый круг за 62.8. Чтобы на это посмотреть, гонщики специально останавливались, прислоняли велосипеды к скату и засекали время по секундным стрелкам своих часов. Каждый раз 62.8. Такая неспособность улучшить результат встречается действительно редко. Удивительное постоянство, в некотором роде почти чудо.

Арчи любил велогонки, и у него всегда неплохо получалось, к тому же с ними было связано единственное приятное воспоминание. В 1948 году Арчи Джонс участвовал в Олимпийских играх в Лондоне и разделил тринадцатое место (62.8 секунды) со шведским гинекологом Хорстом Ибельгауфтсом. К несчастью, этот факт не попал в результаты Олимпийских игр из-за невнимательности секретарши, которая однажды, вернувшись после обеденного перерыва, думала о чем-то постороннем и пропустила его имя, когда переписывала список с одной бумажки на другую. Мадам Слава усадила Арчи на диван в приемной и забыла о нем. Единственным доказательством того, что такое вообще было, являлись письма и короткие записки, которые он изредка получал все эти годы от Ибельгауфтса. Например:

17 мая 1957

Дорогой Арчибальд!

Высылаю тебе фотографию, на которой мы с женой в нашем саду на фоне довольно неприятного строительного пейзажа. Может, это и не похоже на Аркадию, но именно здесь я строю примитивный велодром — не такой, конечно, как тот, на котором проходили те Олимпийские игры, но для моих целей и этого достаточно. Он будет гораздо меньше, но, как ты понимаешь, я строю его для своих будущих детей. Когда мне снится, как они станут тут гонять, я просыпаюсь со счастливой улыбкой! Как только закончим, приезжай к нам. Кто больше, чем ты, достоин быть крестным отцом моего трека?

И открытка, лежавшая у него в машине в этот день, который чуть было не стал днем его смерти:

28 декабря 1974

Дорогой Арчибальд!

Я учусь играть на арфе. Можно сказать, это новогодний зарок. Я понимаю, что поздновато, но даже старую собаку иногда удается обучить новым трюкам, ведь так? Знаешь, арфа — очень тяжелый инструмент, так что приходится держать ее плечом, но звук божественный, и жена говорит, что от игры на арфе я становлюсь ужасно чувствительным. А это гораздо лучше, чем ее высказывания о моем увлечении велоспортом. Но, в конце концов, велоспорт могут понять только такие парни, как ты, Арчи, и, конечно, автор этой открытки, твой старый соперник

Он не видел Хорста после тех гонок, но с нежностью вспоминал этого огромного человека с рыжеватыми волосами, оранжевыми веснушками и тонкими ноздрями, который одевался как всепланетный плейбой и казался слишком большим для своего велосипеда. После гонок Хорст напоил Арчи и снял двух проституток в Сохо, которые, видимо, неплохо его знали («я часто бываю по делам в вашей чудесной столице», объяснил Хорст). Последний раз Арчи видел Хорста, случайно обратив внимание на огромный розовый зад, прыгавший вверх-вниз в соседней комнате. На следующее утро у метрдотеля его ждало первое послание из будущей обширной переписки:

Дорогой Арчибальд!

В оазисе работы и соревнований женщины — поистине удивительное и легкое удовольствие. К сожалению, мне пришлось рано уехать, чтобы успеть на самолет, но прошу тебя, Арчи, будем друзьями! Я считаю, что теперь мы так же близки, как наши результаты! Уверяю тебя, кто бы ни говорил, что тринадцать — плохое число, он был большим дураком, чем твой друг

Хорст Ибельгауфтс

P. S. Пожалуйста, позаботься о том, чтобы Дария и Мелани добрались до дома целыми и невредимыми.

Его была Дария. Ужасно тощая (ребра, как ловушки для омаров, и чахлая грудь), но милая и добрая девушка. Она целовала его очень нежно, у нее были тонкие и гибкие запястья, которые она любила подчеркнуть длинными шелковыми перчатками, — и обошлась она в кругленькую сумму. Арчи помнил: она сняла перчатки, надела чулки, и он беспомощно сказал: «Ты мне нравишься». Обернувшись, она улыбнулась. Арчи понял, что хотя он для нее очередной клиент, он тоже ей нравится. Может быть, надо было не отпускать ее, сбежать с ней в горы. Но тогда это казалось невозможным, слишком много препятствий: как же молодая жена? и будущий ребенок (истерическая ложная беременность, как оказалось: огромный живот, полный горячего воздуха)? как же его хромая нога? как же отсутствие гор?