Зэди Смит - Белые зубы

— Угу… А как Миллат?

Джошуа махнул рукой.

— Понятия не имею. Такой же псих. И не лечится. Джойс все так же перед ним пляшет. Лучше не спрашивай. Достали они меня. Все изменилось. — Джош нервно провел по волосам, которые теперь доходили ему до плеч — такую прическу называют «взрыв на макаронной фабрике». — Не представляешь, насколько все изменилось. Мне иногда вдруг кажется, что я все понимаю.

Айри кивнула. Ей было знакомо это чувство. Оно часто возникало на протяжении семнадцатого года ее жизни. И она не удивилась метаморфозам, произошедшим с Джошуа. За четыре месяца в жизни семнадцатилетнего подростка случается множество крутых перемен: фанат «Роллинг Стоунз» превращается в фаната «Битлов», тори превращается в либерал-демократа и обратно, любители виниловых пластинок вдруг согласны слушать только CD-диски. Больше никогда в жизни ты не будешь способен на такие резкие изменения.

— Я знал, что ты поймешь. Жаль, что не удалось поговорить раньше, но в последнее время меня дома все бесит, и к тому же, как только я тебя вижу, тут же откуда ни возьмись появляется Миллат. Я действительно рад тебя видеть.

— Я тоже. Ты изменился.

Джош небрежно указал на свою одежду, которая была теперь не такой дурацкой, как раньше.

— Ну нельзя же всю жизнь донашивать за отцом его вельветки.

— Да уж.

Джошуа хлопнул в ладоши.

— Я еду в Гластонбери и пока не собираюсь возвращаться. Познакомился с людьми из ФАТУМа и отправляюсь туда вместе с ними.

— Но сейчас март. Ты едешь летом?

— Джоли и Криспин — те самые люди из ФАТУМа — говорят, что надо ехать сейчас. Пожить там какое-то время на природе.

— А как же школа?

— Тебе можно прогуливать, а мне нельзя? Я не отстану. У меня все-таки голова Чалфена, так что вернусь перед экзаменами и все сдам. Айри, ты бы только видела этих людей. Они… потрясающие. Он дадаист, а она анархистка. Настоящая. Не такая, как Маркус. Я ей рассказал о Маркусе и его дурацкой Будущей Мыши. Она сказала, что он опасный тип. А может, даже и психопат.

Айри задумалась:

— Ну… Это вряд ли.

Не затушив окурок, Джошуа выкинул его в форточку.

— Я больше не ем мяса. Я еще не отказался от рыбы, но это все полумеры. Так что собираюсь скоро стать полным вегетарианцем.

Айри пожала плечами, не зная, что на это сказать.

— И кстати, в этой старой пословице что-то есть.

— В какой?

— «Клин клином вышибают». Только самыми радикальными мерами можно достучаться до такого, как Маркус. Он сам не понимает, до какой степени он ничего не знает. Нет смысла разумно вести себя с ним, потому что он считает, будто у него исключительное право на «разумность». Что с такими людьми делать? А знаешь, я теперь еще и кожу не ношу… и не ем продукты животного происхождения: желатин и всякое такое.

Поглядев с минуту на ноги прохожих — кожаные ботинки, спортивные тапочки, туфли на каблуках — Айри сказала:

— Да, ты им всем покажешь.

А первого апреля вдруг появился Самад. Он шел на работу, поэтому был весь в белом; в своем помятом костюме он был похож на расстроенного святого. В глазах у него стояли слезы. Айри впустила его.

— Привет, мисс Джонс. — Самад слегка кивнул. — Как поживает твой отец?

Айри улыбнулась, вступая в игру.

— Вы видите его чаще, чем мы. Как Бог?

— Спасибо, отлично. Ты не видела моего никудышного сына?

Но прежде чем Айри успела произнести свой обычный ответ, Самад расплакался, и она повела его в гостиную, усадила в кресло Даркуса и принесла чай.

— Что-то не так, мистер Икбал?

— А что так?

— Что-то с моим отцом?

— Нет, что ты… С Арчибальдом все в порядке. Он у нас как реклама стиральной машинки. Всегда один и тот же.

— Что тогда?

— Миллат. Его нет уже три недели.

— Боже мой. Вы не заходили к Чалфенам?

— Он не у них. Я знаю, где он. Из огня да в полымя. Он с этими психами в зеленых галстуках в спортивном центре в Честере.

— Вот черт.

Айри села, закинула ногу на ногу и закурила.

— Я давно не видела его в школе, но даже не представляла, насколько давно. Раз вы знаете, где он, то…

— Я пришел к тебе не потому, что его ищу, я пришел за советом, Айри. Что мне делать? Ты его знаешь… скажи, как до него достучаться?

Айри закусила губу — старая привычка ее матери.

— Не знаю… Мы теперь не так много общаемся… но мне всегда казалось, что ему не хватает Маджида… он, наверно, скучает… То есть он сам никогда не признается… но Маджид — его брат-близнец, так что, может быть, если бы он вернулся…