Артур Саканян - Театр одного зрителя

Ведущий удивлённо посмотрел на доктора, а тот продолжил:

— Все люди от рождения обладают свободой волеизъявления. Хорошо, когда волеизъявление исходит от души человека, от его человечности. При этом человек руководствуется условием равноправия и неущемления свободы волеизъявления других людей. К сожалению, люди предпочитают руководствоваться мерками внешнего мира, попирая при этом равноправие, паритет во взаимоотношениях. Известно, что когда равные возможности не соблюдены, то взаимодействие неизбежно скатывается к противодействию, к разного рода конфликтам. При этом происходит объединение людей против кого-либо или чего-либо. Возникают противоборствующие лагери, а кто-то вообще выпадает из подобных объединений и оказывается невостребованным. Нередко отсутствие востребованности провоцирует суицид, как вполне естественное желание уйти из жизни в обществе, где ты никому не нужен… Получается, что самоубийство — это единственный способ выразить свой протест правилам игры в жизнь «за» через «против», — несколько возбуждённо продолжил доктор. — Я считаю, что самоубийство следует расценивать как плевок в лицо обществу!

Доктор перевёл дыхание и продолжил более спокойно:

— Другой плевок протеста выражается преступлением и, думаю, уже понятно, что во всех аспектах и сферах жизнедеятельности, свобода волеизъявления человека должна исключать понятие «против». На это понятие должен быть наложен запрет, когда нет угрозы для жизни, нет опасности физического или психического насилия. Любое «против» имеет свою побудительную причину и следует причину нейтрализовать, а не на следствие валить все беды. Объединения «против» недопустимо ни в детских сказках, ни в средствах массовой информации, ни в предвыборных программах, ни в законодательных актах…

— Зачем же такие строгости в отношении этого понятия? — удивлённо спросил ведущий.

— Это понятие противоречит жизненно важному принципу — единению людей для взаимодействия, но изъять его из жизни не так просто. Правила «игры в жизнь» диктуют власть предержащие, а суть их принципа известна — «разделяй и властвуй».

Ведущий вздрогнул, а доктор спокойно продолжил:

— Человек живёт и совершенствуется во взаимодействии, но несчастен и деградирует, когда не востребован. Если человек выпал из «игры» и не способен решить проблему своей причастности к жизни, то последствия могут быть весьма плачевными, как для человека, так и для общества.

Ведущий собирался сам задать вопрос, но передумал и выкрикнул:

— Звонок в студию.

— Доктор! Я недавно такие жуткие кадры видел, как женщину забили камнями только за то, что она изменила мужу. Неужели подобное зверство востребовано жизнью, и невозможно положить этому конец?

— Когда-то подобное зверство действительно было востребовано жизнью, но только временно, — спокойно ответил доктор. — Представьте, что в условиях пустыни, нехватки воды и отсутствии гигиены, блудница могла быть переносчиком заразы и погубить племя. К примеру, у мужчин, проживающих в подобных местностях, до сих пор принято обрезание. С нормализацией условий, подобные обряды приобретают статус традиций, от которых, конечно же, можно отказаться, когда уже нет угрозы для жизни. К примеру, в тяжёлых условиях проживания было нормой сбрасывать больных и стариков в пропасть. Этот жестокий акт когда-то тоже был временно востребован жизнью. Больные могли заразить здоровых и представляли угрозу для жизни племени, а для стариков просто еды не хватало. Как только жизнь нормализовалась, то и сам акт канул в лету, как временно востребованный… Кадры, о которых вы говорите, я не видел, но могу в точности описать механизм живучести этой и подобных традиций. Движущая сила формируется в недрах самой страшной структуры. Во главе стоит предводитель, в данном случае, фанатичная личность, которую окружают более слабые подонки. Манипулируя подонками, предводитель угрожает всем расправой их руками и держит сильные личности в повиновении. В стихийно образующихся бандах это обычное явление: сильный лидер в окружении гнусных и жалких подпевал. Даже самый слабый подонок в таких бандах ощущает себя сильным и смелым. Такой подонок никогда не откажет себе в удовольствии безнаказанно ударить того, кто и выше, и сильнее него, чтобы, ощутив превосходство, компенсировать свою ущербность. Этот примитивный механизм удовлетворения низменных чувств позволяет предводителю подонков без особого риска для себя подавлять гораздо более сильных, чем он сам. Стоит ему только начать, а дальше стадо докончит. Кадры, которые вы видели, наглядно демонстрируют, как преступление против человечности может мимикрировать под акт соблюдения морали общества. Поэтому истинно только то, что востребовано жизнью, а не прихотью лидера подонков, или традициями общества, или амбициями государственного чиновника.